Bound by His Brother's Heart

Автор: Pythia
Перев.M.W
 
Примечание переводчика:
1.Ох и страшно же было! Посему прошу отнестись снисходительно.
2.Я не сторонник «вольных» переводов, но…
    а. Сын Иолая в рассказе имеет вполне определенное имя. Не стану объяснять почему, но я решила обойтись без него. Не думаю, что рассказ сильно пострадал от этого.
    б. Корона летнего царя сплетена из листьев дуба и еще чего-то, что Пифия называет «applethorn». Что это за «колючие яблоки» я так и не нашла. Лит предполагает, что это разновидность дурмана. Обшарив все ботанические энциклопедии, я решила, что из дурмана венок не сплетешь и потом он не очень подходит под описание данное автором. Посему посоветовавшись с Совой, я решила остановиться на привычном нам терновнике. Если кто узнает в этом растении что-то знакомое, просьба сообщить.
3. Всю ответственность за испорченный потрясающий рассказ беру на себя.
4. Огромное спасибо Сове за консультации и помощь.

Несколько шагов и он оказался у занавески, которая отделяла спальню от гостиной. Иолай обернулся, проверяя оставляет ли он кровавые следы на полу. Но никаких признаков его присутствия не было заметно. Если его кровь куда и капала, то в ту наполненную жидкой грязью яму.
- Герк? – тихо проговорил он и приподнял занавес.
Его голос прозвучал слишком тихо. Он даже не потревожил людей, спящих на огромной, занимающей большую часть комнаты, кровати. Геракл прижимал к себе жену, и ее длинные волосы рассыпались по его груди шелковистым покрывалом. Иолай остановился возле постели и уставился другу в лицо с нескрываемой завистью. Боги, он выглядел таким мирным, довольным жизнью… Но лишь на мгновение… потом он почувствовал укор совести. Нет, он не мог завидовать счастью Геракла. Деянира и дети стали светом в жизни обоих друзей. Они помогали поддерживать огонь его собственной жизни, который был готов угаснуть. А потери… они были только его.
- Герк… помоги мне… - боль росла с каждой секундой, он начал дрожать.
Сын Зевса зашевелился, не просыпаясь. Потом медленно и лениво приоткрыл глаза.
- Иолай… - удивленно проговорил он, не веря своим глазам. – Ты не слишком рано? – и тут он окончательно проснулся. – Иолай?
- Помоги мне… - простые слова давались с трудом, воздух раскаленным металлом обжигал легкие.
Иолай протянул руку, и все тело отозвалось пронзительной болью. Глаза Геракла широко открылись, в них появился ужас, он протянул руку в ответ… На какую-то секунду их пальцы встретились. А потом прошли друг сквозь друга…
- Что…? Где…? – Геракл понял, что перед ним призрак.
Раненный охотник повернул голову в нужную сторону.
- Яма… холм… - он хотел сказать еще что-то, но агония окутала измученное тело.
Он закрыл глаза, а когда снова решился их открыть, Геракла уже не было. И боли тоже не было. А были женские руки, обнимающие его с материнской нежностью.
- Все в порядке, - вздыхала она, прижимая его к своей груди. – Я держу тебя. Я не могу дать тебе больше, но этого должно хватить. Так лучше?
- Да, - вздохнул он, прижимаясь щекой к ее упругой груди и наслаждаясь отсутствием боли. – Спасибо.
- Не слишком расслабляйся, - посоветовала она. – Пока ты чувствуешь боль, у тебя еще есть шанс вернуться, - она разорвала объятья и отодвинула его на длину втянутой руки, глубокомысленно изучая. Он тоже разглядывал ее, ему впервые представился такой шанс. – Пора. Ты был обучен.
Губы, произносящие эти слова, были великолепной формы, так же как и все остальное тело. Прекрасная мускулатура, тонкая талия, длинные ноги…
- Обучен и подготовлен, - продолжала она, отбрасывая назад длинные темные волосы. – Ты был выбран для этого. Ты и твой избранный брат - вы оба рождены женщинами древней крови и обучены идти тропой героев.
Ее кожа была темной, такой же темной, как та плодородная земля, которую он помогал пахать Гераклу прошлой осенью. В ее глазах была темнота всех неизведанных земель мира. Ее одежда была выдержана в зеленых тонах и переливалась золотом… Красным золотом, кровью из самого сердца мира…
- Те дни миновали, - ее голос звучал как бы издалека. – Мои дети ищут способ удержать Силу, текущую от Жизни к Смерти и обратно к Жизни. Очень скоро они найдут такой способ, но я не уверена, что это будет именно то, что они ищут. В этом будет много боли и горя, потому что они столь же важны, как и радость, которая объединяет все вместе.
- Я знаю, кто ты… - понимание пришло вместе с удивлением и опасением.
- Я говорила Зевсу, говорила, что все зашло слишком далеко. Больше нельзя было обойтись без жертв. Он не хотел меня слушать. Он тянул и тянул и вот теперь… зима завладела всем. Я должна получить то, на что имею право, или я ничего не смогу сделать. Но он прекратил многовековую традицию, и у меня не было выбора. Я помню, что мне рассказывали… В жилах Алкмены течет древняя кровь… и у нее есть два сына. Все сходилось, но он и слышать ничего не хотел. Он не желал приносить в жертву собственного ребенка. Даже мне. Мы ругались… Я ругалась… я взывала к его разуму, я приводила все доводы и, в конце концов, он дал согласие. То, что предначертано, должно свершиться. Он пообещал, что найдет героя, который устроит меня. И вот он, ты.
- И вот он, я, - повторил Иолай, криво улыбаясь.
Он чувствовал себя так, словно попал в легенду. Древнюю легенду.
- «… С пятью кровоточащими ранами. Посланный в землю, чтобы служить земле. Связанный с сердцем своего брата, чтобы вернуться к нему… второй половине моей души… Я пройду по Тропе Зимы и нанесу поражение собственной тени. И если я выиграю эту битву и вернусь по темной тропе обратно к жизни, то принесу вам весну… - он замолчал, нахмурившись и пытаясь вспомнить эту протяжную присказку, которую напевала ему мать, стараясь уложить в кровать своего непослушного сына. Унылую легенду о древних мифах и старых героях, о подвигах и пролитой крови, как раз то, что нужно, чтобы убаюкать героя будущего, который слушал эти истории широко раскрыв глаза. – Я принесу вам весну, - повторил он тихо, и вдруг улыбнулся, вспомнив последние слова. Они зазвучали у него в голове так четко, словно он слышал их только вчера. - Приму корону из дубовых листьев и терновника и буду служить тебе как Летний Царь», - он пожал плечами. – Моя мать тоже принадлежит к древнему роду, - сказал он, видя удивление на ее лице. – И я думаю, что Герк мне как брат, но… Я надеюсь, что смогу на него рассчитывать.
Она уставилась на него с широко раскрытыми глазами и почти разинутым ртом.
- «Надеюсь»?! Ты понимаешь, что говоришь? Что ты мне предлагаешь? Геракл почти твой брат, ты сказал? Этого «надеюсь» будет достаточно, чтобы удержать жизнь в твоем теле, пока все не закончится? Этого достаточно, чтобы связать твой дух с землей и помочь тебе вернуться домой? – она нахмурилась. – Все! Хватит. Царь Богов он или нет, а я собираюсь поговорить со своим правнуком! Ты знаешь, что он решил? Он подумал, что я требую Геракла только потому, что он его сын! И он послал тебя на его место! Бросил, как ягненка на заклание, потому что ты его брат по оружию, и он решил, что это будет достойная замена.
Иолай уставился в землю и вздохнул, слыша гнев в ее голосе. Значит, на его месте должен был быть Геракл, и все, что должно было случиться, предназначалось ему. Что ж, он понимал, что жертва была необходима, и раз для этого был выбран Геракл, то он с удовольствием займет его место. Тем более что у Геракла были все основания жить, а ему уже нечего было терять.
И вдруг она расхохоталась. Слезы навернулись на ее темные глаза.
- О, малыш, - она снова прижала его к своей груди, и ему пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть ее лицо. – Тебя видно насквозь… твоя мать не была случайно речной нимфой? Конечно нет, иначе у нас ничего не получится. Знаешь, в прошлом, когда ритуал строго соблюдался, Геракл и Ификл могли бы разделить короны. Всегда бывает два Царя. Каждый носит корону по полгода. Один летом, другой зимой. Зевс, наверное, думал, что Ификлу подойдет корона Зимнего Царя, он прекрасно справился бы.
- Да, - мрачно усмехнулся Иолай, представив себе неистового Ификла, вершащего суд. У него получилось бы… – Но у тебя нет ни Геракла, ни Ификла. У тебя есть я.
- У меня есть ты, - Богиня прижалась к охотнику. – Закутанный в священные меха, с волосами цвета созревшей пшеницы и глазами синими, как самое яркое небо. Твоя мать рассказывала тебя правду. Ребенок зимы не сможет пройти по Темной тропе и сразится с опасностями. Только один из двух… Двух, что ближе чем один… Один, чтобы стать силой, которая спасет землю, и другой, чтобы стать тем костром, который вернет его обратно, напомнит ему о его жизни. Это древний ритуал. Он возник еще до рождения Зевса, но он никогда не понимал этого. А ты понимаешь. Ты произнес слова клятвы, и я слышала это в каждом слове. «Связанный с сердцем своего брата, чтобы вернуться к нему… моя вторая половина, моя другая душа…» - она звонко рассмеялась. – Мне нужна была жертва, ребенок древней крови. Я не получила того, что хотела, но что-то подсказывает мне, что я получила именно то, что нужно…

Деянира заворочалась во сне, не открывая глаз, и протянула руку, чтобы обнять мужа. Но ее пальцы нащупали только шелковистые простыни.
- Геракл? – она сонно моргнула и приподняла голову.
- Спи, Деянира, - тихо отозвался он.
Но она уже сидела в кровати, с беспокойством уставившись на мужа и стряхивая с себя остатки сна.
- Что-то случилось? – спросила она, видя, как поспешно он одевается. – Кому-то понадобилась твоя помощь?
- Мммм, - он быстро влез в сапоги.
- Я ничего не слышала. Они ждут в гостиной?
- Нет, - он качнул головой.
Деянира нахмурилась. Она давно смирилась с тем, что ее муж молчун, но она не собиралась отпускать его неизвестно куда без объяснений.
- Значит в саду? Или… - она запнулась. – Или это был Зевс? Или кто-то из других твоих родственников?
Он молча натянул рубашку и повернулся к жене. Она замерла. Никогда, ни разу она не видела на его лице такого выражения. Ошеломленный, испуганный взгляд.
- Иолай, - признался он. – Он в беде. Я должен его найти.
- Иолай? – в его словах не было ни капли смысла.
Она вылезла из кровати и, схватив шаль, поспешила за мужем. Было раннее утро, и воздух еще был прохладен. За окном все было серое, и по крыше стучал дождь.
- Что значит «найти его»?
Геракл поднял свой плащ из шкуры медведя и бросил его на стол возле дорожного мешка.
- Только то, что я должен его найти, - на мгновение он оторвался от мешка и посмотрел на жену. – У меня было видение. Я проснулся… а он стоит возле кровати. Вернее не он сам, а… Он тяжело ранен, Деянира. Очень тяжело. Столько крови… Я знаю, что он попал в беду, и я знаю, что должен его найти.
Видение…
Это было одно из неудобств, когда выходишь замуж за сына Бога. Он видит вещи, которые больше никто не видел, и эти видения не были следствием бессонной ночи или чересчур большого количества вина. Если он видел раненного, истекающего кровью друга, то это означает, что тот ранен и истекает кровью. Вот только где?
- Хорошо, - она подошла поближе и принялась укладывать его дорожный мешок. – Ты уверен, что это был Иолай?
Он кивнул, и она почувствовала, как сжалось ее сердце. Она любила золотоволосого охотника и не только за то, что он был лучшим другом ее мужа. Она полюбила его с того самого дня, когда Геракл их познакомил. За последнее время на него столько обрушилось – смерть жены, болезнь и смерть сына, – что мысль о том, что сейчас он где-то тяжело раненный ждет помощи, была невыносимой.
- Ты знаешь, где его искать? – спросила она, добавляя в мешок лишний кусок ткани и теплое одеяло.
Геракл покачал головой.
- Не знаю. Он пытался сказать что-то о холме… Думаю, о его холме. Я начну оттуда.
- Он вчера навещал мать, - Деянира перехватила его удивленный взгляд. – Мне Алкмена сказала, когда приходила к нам. Он отнес ей дикую утку. Если предположить, что он не остался на ужин, то дождь застал его на пути к дому…
Она замолчала, поймав на себе пристальный взгляд стальных глаз.
- Он был мокрым, - пробормотал Геракл, решительным жестом запихивая в мешок все остальное. – Я его найду. – Он набросил на плечи плащ и подхватил мешок. – Скажи ребятам… ну ты знаешь, что им сказать. Я вернусь, как только смогу.
Если бы не дети, она пошла бы с ним. Они оба знали, что он был бы очень рад ее компании.
- Я знаю, Геракл.
Он остановился на пороге и обернулся.
- Будь осторожен.
- Буду, - пообещал он и вышел.
«Ты знаешь слова, - сказала богиня. – Ты знаешь, где ты?»
Иолай заставил себя отвести взгляд от темного лица и огляделся. Они стояли на берегу, спиной к морю, а прямо перед ними возвышался покрытый травой холм. На вершине холма росло дерево. Над всем этим простиралось черное, усыпанное звездами небо. Несмотря на это и холм, и дерево были хорошо освещены солнечными лучами. Иолай опустил глаза. Желтый песок берега сменялся коричневой землей, та в свою очередь камнями, и дальше – цветами и травой. Мягкий ветер тронул его волосы, принеся с собой аромат зимы. Иолай снова поднял голову. Темное небо, размеченное пунктирами звезд… а между небом и землей лишь холм и дерево. Старое дерево с огромным искривленным стволом и мощными корнями. На его ветвях не было ни листьев, ни плодов, ни даже почек. Но Иолай увидел омелу, покрывающую собой толстые ветви мертвого дуба. У Иолая перехватило дыхание. Это не просто дерево, понял он. Это Дерево, в котором сосредоточен весь мир.
В его голове эхом пронеслись старые сказки, услышанные перед сном. Всегда в центре всех этих легенд было дерево. Кровь героев питала почву, на которой оно произрастало. Все испытания, которые проходили герои, были связаны с этим деревом, их кости смешались с его корнями и их гниющая плоть превратилась в землю под ними.
Но, несмотря на все жертвы, игра стоила свеч. В этом месте вся неправда падала к ногам, словно жухлая листва, а все, что было по-настоящему важным, расцветало буйным цветом, принося плоды.
Но ложь притаилась здесь, прикидываясь семенем и ожидая подходящего момента, чтобы ворваться в мир…
- Когда Зевс стал повелителем Олимпа, - тихо заговорила Богиня. - Он взял маленький отросток от этого дерева и посадил его далеко на западе смертного мира. Он принялся и вырос… И вокруг него разбили сад, посвятив его мне. Он цвел всего один раз, но из этих цветов возникли золотые плоды, дающие бессмертие… а из ран в стволах его деревьев течет сладкая амброзия. Некоторые Боги думают, что это дерево жизни. Но мы-то знаем, что это не так, правда?
Иолай кивнул, слишком взволнованный, чтобы говорить.
- Да, - прохрипел он, облизнув пересохшие губы и стараясь заставить свое сердце успокоиться. – Гея?
- Да, малыш? – ее голос был весел. Она разрешила ему обращаться к себе по имени, зная, что ему предстоит.
- Это туда я должен идти?
- В конечном счете, - рассмеялась она. – Но чтобы подняться вверх…, - ее рука скользнула по его плечам и пальцы тронули кожаный шнурок на его шее, – …ты должен спуститься вниз.
Она резко дернула… Шнурок лопнул, и зеленый нефритовый амулет, принадлежавший его отцу, повис на ее тонких пальцах, мерцая темно-зеленым светом. Он открыл рот, чтобы возмутиться, но слова замерли у него на губах. Нефритовый змей, красующийся на амулете, внезапно ожил и быстро обвил руку Богини.
- Тебе нужна тропа в глубины и очень хорошо, что ты захватил ее с собой.
Она тряхнула рукой, и нефритовый змей, кувыркаясь, полетел в сторону дерева и врезался в землю у его корней. В воздухе змей удивительным образом начал расти. Он рос и рос, пока не вырос до гигантских размеров. Приземлившись, он обернул себя хвостом и разинул пасть. Иолай нервно сглотнул, заглянув в черную, окруженную двумя рядами острейших зубов, бездну.
- Ты хочешь, чтобы я пошел туда? – с сомнением спросил он, бросая на богиню встревоженный взгляд. – Ты хочешь, чтобы дорога была не слишком легкой, да?
Она снова рассмеялась.
- Если бы это было легко, малыш, то это сделал бы любой. Тогда жертва не стоила бы больше кубка вина или нескольких кусков хлеба. Но однажды этого все равно не хватило бы… Я хочу предупредить тебя… Этот ритуал не похож на то, с чем ты сталкивался раньше. Он по-настоящему опасен. Ты можешь в любой момент потерпеть поражение. Ты можешь бродить в темноте и не найти обратной дороги к свету. Ты можешь зайти так далеко, что потеряешь себя. У твоего названного брата может не хватить силы, чтобы призвать тебя обратно. А если он сможет это сделать, то у тебя может не хватить физических сил, чтобы пройти через это. Я буду честна с тобой, немногие выдерживали это испытание… Немногие вернулись…
Несмотря на ее теплые объятья, Иолая начала бить дрожь, но характер пересилил страх.
- Ты хочешь таким образом поддержать меня? – скептически сказал он. – Премного благодарен. Знаешь, будет странно, если на будущий год мир дождется зиму.
Гея рассмеялась и разжала руки. И тот час вернулась боль… сначала тихо, слабо, но он знал, что в скором времени она вырастет до невероятных размеров.
- Все не так просто. Кровь героя – важный дар, и я никогда не отказывалась от него. Но это не соревнование за приз, Иолай. Твоя задача выполнить предназначение. И оттого насколько хорошо ты справишься с задачей, будет зависеть твоя судьба.
- Ааа, - помрачнел он, и она снова расхохоталась.
- Ты справишься. Я знаю. Может быть твое сердце разбито, но твоя душа полна жизненного огня. А теперь иди. Спустись и убей тень, которая поджидает тебя. Я буду ждать тебя там, - она кивнула на пологий склон холма.
Он обернулся лишь на мгновение, а когда повернулся обратно, ее уже не было.
- Но как я узнаю, что делать? – хотел спросить он, но спрашивать было уже не у кого.
«Спустись» - не самое лучшее объяснение.
Иолай надеялся, что по дороге он сумеет разобраться. Очень надеялся…
Его раны кровоточили, и дождевая вода, окрашенная его кровью, капала с плаща. Боль окутывала его словно насквозь промокший мех. Он опустил глаза и взглянул на мокрые, окровавленные клочья кожи, которые были парой его лучших штанов.
Пять плачущих кровью ран…
Что ж… Должно быть, это большая честь…
Гея оставила ему меч, лезвие которого тускло мерцало у его ног. Это был именно его меч, который должен был сейчас находиться на дне грязной, заполненной водой ямы… там, где находится все остальные его вещи и… его тело.
Или это не так?
Он не хотел об этом думать. У него были более насущные проблемы. Например, разинутая пасть нефритового змея - сырая, темная и пугающая.
- Что ж… - Иолай вздохнул и расправил плечи. – Кажется, у меня нет выбора. Надеюсь, что у Герка будет лучший день, чем у меня.
Погода совершенно не соответствовала времени года. Шагая по долине, Геракла старался плотнее закутаться в плащ. Холод не слишком беспокоил полубога, но мех хорошо защищал от ледяной воды, которая лилась сверху и промораживала до костей. Сын Зевса беспокойно оглядывался, не в силах избавиться от своего ужасного видения, которое выгнало его из теплой постели. Оно было настолько реально! Настолько, что в первую минуту он пытался разглядеть кровавые следы на полу спальни.
Где ты, Иолай?
Что случилось с тобой вчера вечером?
Он не обнаружил крови на полу, но видение было заляпано ею с ног до головы. Яркая красная кровь смешалась с дождевой водой и рыжим лисьим мехом. Лицо Иолая было искажено от боли, его обычно золотые волосы мокрыми клоками слиплись на лбу, кровавые дорожки избороздили щеки…
Охотник мог быть где угодно. Он проводил в лесах около Фив больше времени, чем дома, в котором было слишком много болезненных воспоминаний. И даже находясь дома, он старался как можно больше времени находиться в раскаленной кузнице, чем в когда-то уютных, а теперь мертвых комнатах, которые он своими руками строил для своей семьи.
Но с чего-то нужно было начинать…
На развилке Геракл остановился.
Если бы Иолай ушел от матери на день раньше, то он выбрал бы эту дорогу. Сейчас осталось два пути… Один Геракл быстро отмел, не найдя никаких признаков того, что вверх по склону кто-нибудь взбирался.
Полубог шагнул к другой тропинке, более крутой, зато намного короче. Ему казалось, что Иолай мог бы избрать эту тропу, хотя дождь смыл все следы охотника.
Геракл поднял голову, ливень хлынул с новой силой, словно наверху кто-то опрокинул огромный ковш. Молния сверкнула прямо над его головой. У него не было причины бояться собственного отца, но он вспомнил, как в такие ночи трое его детей залезали в кровать к ним с Деянирой и прижавшись к родителям, восхищенным визгом встречали каждый новый раскат грома и каждую новую вспышку молнии.
«Это просто у вашего дедушки плохое настроение», - обычно говорила Деянира, и все громко смеялись, не в силах представить себе такую прозаическую причину плохой погоды.
Геракл покачал головой. То видение принесло с собой столько ужаса, что все чувства Геракла требовали от него бежать со всей скоростью, потому что каждая минута промедления укорачивает жизнь его брата. Геракл скрипнул зубами. Беготня - пустая, бессмысленная беготня – еще никого не спасала. Он должен внимательно осмотреть каждый клочок земли, чтобы ничего не упустить. Он понятия не имел, что могло приключиться, но его воображение рисовало самые разные картины.
Возможно, все это случилось до того, как начался ливень. Раны, которые он видел, могли быть нанесены мечом или любым другим оружием. Может быть, Иолай столкнулся с бандитами…
- Да уж… это точно… - скептически сказал сам себе Геракл.
Обычные бандиты не доставили бы Иолаю много проблем. А вот если он столкнулся с группой хорошо обученных воинов, которые могли бы одолеть его в драке, то у Фив будут очень большие проблемы.
А что? Это вполне возможно. Взрывной и неуемный охотник нажил себе много врагов за эти годы. Не говоря уже о сумасшедших военачальниках, тиранах и прочих негодяях, с которыми друзья сталкивались во время своих путешествий. Любой из них мог назначить цену за его голову.
И если это именно так… Деянира права, мне нужно быть осторожнее. Всегда есть шанс, что меня ждет западня.
Геракл нахмурился и большими шагами прошелся по тропинке. Не похоже на западню. То видение принесло с собой только страх за друга. И, кроме того, тот, кто хотел бы заманить его в ловушку, должен был бы оставить еще какие-нибудь следы, кроме перемазанного кровью призрака, который даже не смог ничего толком объяснить. Нет, Геракл решительно развернулся, это не западня...
Если здесь и остались какие-то следы присутствия Иолая, то ливень уничтожил их. Крутой склон холма превратил дождевую воду в настоящий грязевой водопад. Трудная дорожка для вчерашнего вечера…
Геракл повернул голову. Есть еще одна тропинка, вокруг холма, через владения Крезуса. Старый резчик не любил незваных гостей, но Иолай знал, это место как свои пять пальцев и при необходимости старик никогда не узнал бы, что он тут был. Сомнительно, что в такую погоду старик выберется из дома… только ради того, чтобы проверить свои ловушки…
Ужас пронзил мозг Геракла, и он рванул с места со всей скоростью, на которую он только был способен.
Для охотника и резчика эти ловушки были источником постоянной игры. Один старался перехитрить другого. Резчик – защитить свои владения, а охотник пройти через них и остаться незамеченным. После того, как Иолай выстроил свой дом на вершине холма, он считал своим долгом присматривать за рощей у подножья, и Крезус понимал, что жирные кролики, которых он находил в своих ловушках, были платой за нарушение границы. Старик помалкивал, и охотник продолжал использовать этот маршрут, когда это было необходимо. Иолай называл это хорошей тренировкой. Большое количество ловушек он воспринимал как вызов его умению и навыкам, и до сих пор Иолай ни разу не ошибался.
Но в такой дождь…
Геракл боялся в это поверить. Его друг всегда знал, куда он идет, и никакой дождь не изменил бы это.
Но земля стала очень скользкой… Может быть, он упал…
А может, по дороге домой он завернул в таверну и попытался утопить печаль в нескольких кружках пива или даже вина.
Волнение и страх окутывали сына Зевса по мере того, как его воображение подсказывала ему все новые и новые варианты. Бандиты… убийцы… это он еще мог понять. Несчастный случай вызванный бурей, тоже нормальное оправдание … Но если Иолай влип во все это только потому, что был пьян, у него будут огромные проблемы!
В эту минуту Геракл был очень близок к тому, чтобы развернуться и уйти домой.
«Помоги мне…»
Тот призрак был настолько реален… тот взгляд… та протянутая рука…
Геракл приказал своему воображению заткнуться. Он нужен своему брату, и каждый миг промедления может стоить ему жизни. И он будет жалеть об этом до конца своих дней.
- Иолай! – позвал он, шагнув под мокрые деревья.
Взлетели потревоженные его криком птицы. Зов скользнул по склону и эхом вернулся к нему. В ответ тишина - ни слова, ни стона.
Шесть широких шагов, и он задел туго натянутую веревку. Тишину разорвал сумасшедший звон. Геракл нагнулся и сильным рывком разорвал преграду. У него нет времени на извинения. Если Иолай сейчас лежит в одной из ям Крезуса, то старику придется взять на себя часть ответственности.
- Иолай!!
Успокоившиеся было птицы снова взмыли в воздух.
Ну где же он?
Жидкая грязь чавкала под подошвами сапог, холодные струйки воды стекали за шиворот. Дождь уничтожил все следы, и он мог только надеяться, что идет в нужную сторону. Он уже начал сомневаться в том, что отгадал, какую тропинку выбрал его друг, и если это так, то ему придется вернуться и прочесать весь холм.
- Иола… - крик замер на его губах.
Он добрался до небольшой ровной полянки на крутом склоне. Когда он тут был в последний раз, тут рос огромный дуб…
Дуб все еще был тут, но теперь он лежал поперек поляны, и тонкая струйка дыма тянулась от широкого пня. Большая часть дерева сгорела. Как и все старые дубы, дерево было полым в середине, но его ствол был мощным и необъятным. Это, должно быть, была особенная молния, раз она свалила такого гиганта. Папе нужно лучше смотреть, куда именно он швыряет свои молнии. Геракл вздохнул и стал разворачиваться. Минутку… Это случилось вчера вечером…
Что если… О, Боги!
Если это дерево свалилось и придавило собой человека, то у того не было никаких шансов выбраться самостоятельно.
- Иолай!!!
Геракл почти взлетел на полянку и ухватился за ветви, чтобы не соскользнуть вниз. Ему не пришлось долго искать. Из-под густых ветвей виднелись рваные края вырытой ямы.
Ой-ей!
Чувствуя, что сердце готово выскочить из его груди, он бросился туда, сдирая на ходу свой плащ, который цеплялся за ветки, препятствуя движению. Мешок полетел вслед за плащом.
Геракл опустился на колени, крепко уцепившись за ветви упавшего дуба и, наклонившись вперед, заглянул в яму.
Там, на самом дне, полускрытый грязной водой лежал человек, которого он искал. Тихий и неподвижный. Пронзенный острыми деревянными кольями, которые торчали вокруг и сквозь его плоть.
Темным вином кровь свободно текла из ран, словно предлагая себя в жертву самой земле.
Действительность оказалась намного хуже всех предположений.
Минуту Геракл не мог ни дышать, ни двигаться.
Не потому что он думал, что его друг мертв…
А потому, что он с ужасом понял, что несмотря на страшные раны Иолай все еще жив…
Часть два.
Если издалека пасть змея выглядела устрашающе, то вблизи она просто вселяла ужас. Верхняя челюсть возвышалась над головой, и ее зеленые клыки угрожающе нацелились на него. Нижняя челюсть лежала на траве, обозначая собой первый шаг в непроглядную темноту, которая дышала сыростью и запустением. Иолай вздрогнул, и его пальцы стиснули рукоять меча.
Что я буду делать в этом Тартаре?
Ладно, допустим это НЕ Тартар. Это место существовало лишь в легендах, но даже в них поиски этого места не всегда заканчивались удачно. Бизнес героя не был для него в новинку, но он понимал, что на этот раз ему предстоит нечто совсем иное, чем все его прошлые приключения вместе взятые. И на этот раз он будет один. Совсем один. И он согласился пройти по этой тропе, зная о ней только то, что слышал в старых сказках… и то не все…
Это будет самый храбрый или самый глупый из всех его поступков.
Но у него не было выбора.
И все, что он мог сейчас сделать, это как можно быстрее и точнее вспомнить эти сказки…
Что было не просто, учитывая, что часть разума уже захлестнула волна боли, исходящей от ран, которые могли оказаться смертельными очень может быть…
Иолай нахмурился и приказал себе выкинуть из головы подобные мысли. Он справится… Во время своих недавних путешествий он кое-что узнал - узнал, как можно заставить боль уйти, как заставить собственное тело не замечать ее, по крайней мере на время. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и собрался. Когда он снова открыл глаза, то видел только тропинку перед собой… только ее…
Итак, вернемся к легендам…
А может ему все это кажется…
Он находится в яме и сходит с ума от боли… а все эти детские рассказы всего лишь галлюцинация. Но Богиня была очень реальна, и если он принял эту часть, то ему придется принять и все остальное. С грустной улыбкой он вспомнил, как в детстве играл в Летнего Царя, как проходил все испытания, побеждал в битве с тенью и зарабатывал корону героя…
Что ж, он уже выполнил первую часть легенды – отдал свою кровь и произнес клятву. Так что осталось совсем чуть-чуть – спуститься под землю. И эта пасть была входом… порогом Зимы, воротами в темноту.
А еще был Страж.
Страж был всегда.
И не было никого, кто мог бы помочь отгадать эту загадку.
- Ты собираешься стоять там весь день?
Иолай едва не подпрыгнул. Он пригнулся и развернулся к источнику голоса, держа меч наготове.
Внутри челюстей, у самого входа стояла старуха. Ее седые космы падали на сутулые плечи, а кожа цвета высохшего пергамента сморщилась. Ее сгорбленную фигуру укрывал шерстяной рваный плащ, и она опиралась на длинную деревянную клюку.
- Что?
Он замолчал, поняв, что она рассматривает его. И хотя ее глаза были прикрыты, он чувствовал себя так, словно они стараются проникнуть в самую его сущность. Он смутился. «Не связывайся со мной, молодой человек», - словно говорил этот взгляд.
- Прости, - извиняющимся тоном произнес охотник. – Я тебя не заметил.
- Это точно, - сказала она и поманила его к себе. – Подойди, дай мне рассмотреть тебя.
Он опустил меч и перешагнул через торчащие зубы. Старуха нахмурилась.
- Значит, это ты герой, посланный служить дереву? Не впечатляет…
- Вам хватит, - как обычно возмутился он.
Ее губы растянулись в усмешке, обнажая беззубый рот.
- Что ж… По крайней мере ты выглядишь приличнее, чем последний претендент, - хитро заметила она, окидывая его многозначительным взглядом. – Он не ушел далеко. Высокомерный дурак, желавший запудрить всем мозги. На нем были всего лишь булавочные уколы. Булавочные уколы! Крови не хватило бы даже для того, чтобы написать его имя. А ты… - она подняла голову и хищно втянула воздух ноздрями.
Иолай вздрогнул, было что-то в этом движении, что заставило его кровь застыть в жилах.
- Дааааа…. – старуха хищно облизнула тонкие губы. – Это буквально возрождает меня. Итак, ты хочешь спуститься? Туда? В темноту? Думаешь, что ты заплатил за вход? Неправильно!!! – она проковыляла мимо него, и он в страхе отшатнулся. – Я, - ткнула она себя в грудь скрюченным пальцем, – привратница. Только я решаю, кто может пройти через ворота. Эти ворота, - она указала клюкой куда-то за его спину, в глубину змеиного горла.
Иолай обернулся и увидел мерцающую решетку, перед которой клубился светлый дым, такой плотный, что он смог разглядеть лишь очертания преграды.
- Ворота между Днем и Ночью, между Светом и Тьмой, - она хитро усмехнулась и понизила голос. – Между Жизнью и Смертью.
Она расхохоталась, увидев его широко раскрытые глаза.
Ворота между Жизнью и Смертью? Он сглотнул. С трудом. Если она хотела напугать его, то ей это удалось.
Великолепно удалось.
- Может, оставить все как есть, - явно веселясь предложила она. – Ну как?
- Не думаю, - тихо ответил он, с трудом переведя дыхание. – Кто-то должен туда пойти. Почему не я?
Старуха уставилась на него с почти голодной жадностью.
- Что ж… Заплати мне и сможешь войти. Три вещи, - она помахала перед его носом тремя пальцами. – Три вещи, которые мне понравятся.
Иолай озадаченно оглядел себя. Он подумал, что у него ничего, что можно было бы предложить в качестве оплаты. Меч ему понадобится, Гея забрала амулет отца, а все вещи остались в яме.
- Разве они ничего тебе не дали? – привратница с удивлением уставилась на него. – Еду для моего стола или вино, чтобы смочить мое пересохшее горло? Нет? Ну что-то же должно у тебя быть!
- Я могу отдать тебе свой плащ, - неуверенно предложил он. – Это хороший мех… ну… был. Но дыры можно заштопать, а кровь смыть, - Иолай торопливо стянул с себя плащ. Хотя мех был насквозь пропитан кровью и водой, он все еще прекрасно сохранял тепло. Иолай задрожал, когда лишился его, и пронизывающий холод коснулся его плеч.
- Для начала сойдет, - старуха проворно выхватила плащ из его рук и быстро набросила его поверх своей собственной одежды. – Дальше!
Дальше? Может, сейчас это не самый лучший подарок, но он все лето охотился за мехом для этого плаща, а Деянира потратила много сил, вычищая, обрабатывая и сшивая его. И больше у него ничего нет.
- Как насчет моих сапог? – внезапно предложил он. – Плащ и сапоги – три вещи.
- Сапоги – одна вещь, - резко перебила она. – Пара. Как ты и тот, другой. Один сапог может немного помочь, но без второго он ничто. Баланс, - она с вызовом взглянула на него и фыркнула. – Знаешь, я становлюсь мягкосердечной, но так и быть. Давай сюда свои сапоги. Я возьму в качестве второго подарка.
Иолай открыл, было, рот, чтобы возразить или хотя бы обсудить этот вопрос, но вздохнул и промолчал. Оглядевшись вокруг и не найдя ничего, на что можно было бы сесть, он опустился прямо на землю. При этом движение дикая боль пронзила оба бедра. Сапоги насквозь промокли и не хотели сниматься. Ему пришлось приложить много усилий, чтобы стянуть их с замерзших ног. Он засунул руку в один, стараясь разыскать там свой нож, но не нашел его. Жаль, они с Гераклом много времени потратили, чтобы выковать его. Это был хороший нож, и он вполне мог бы стать третьим подарком.
- Вот, - он кинул ей обувь. – Это все, что у меня есть. Больше я ничего не могу тебе предложить.
- Ничего? – с негодованием воскликнула она. – Ничего? А это что? Дурацкое золото?
Когда он понял, что она имела в виду, его сердце едва не упало в те самые сапоги, которые он только что снял.
- Это? – переспросил он и дотронулся до золотого колечка, свисающего из мочки его уха. – Я не знаю… я…
- Ну? – в ее голосе послышалась угроза.
Он сглотнул и решительно покачал головой.
- Я не могу. Это от Ании, моей жены… Это все, что мне осталось на память…
- Оооо, - ее лицо приобрело задумчивое выражение. – Подарок от любимой? Я никогда не получала таких, - старуха пожала плечами и опершись о клюку наклонилась к охотнику. – Нет третьего подарка, нет дороги через ворота.
Он вздохнул и опустил голову на руки. У меня нет выбора… Но я не могу…
Ания поняла бы. Я должен закончить путь или я навечно останусь здесь и никогда снова не увижу ее…
Но у меня ничего нет, что можно предложить…
Только я сам.
Иолай поднял глаза и уставился в сморщенное лицо старухи. Слюна засохла в уголке ее тонких губ, кожу избороздили морщины. Он боялся, но принял решение и очень надеялся, что она не откажется принять такой дар.
- Как насчет поцелуя? – смущенно улыбнулся охотник.
- Что? – Привратница уставилась на него, словно не в силах поверить собственным ушам. Он подхватил меч и с трудом поднялся на ноги.
- Поцелуй, - решительно повторил он.
Она расхохоталась.
- Поцелуй? Поцелуй? – кудахчущий смех неожиданно прервался. – Ты серьезно?
Он кивнул. Она уставилась на него и закрыла глаза.
- Никто прежде не предлагал мне поцелуй, - с сомнением проговорила она.
Он распрямил плечи и постарался напустить на себя выражение беспечности, хотя внутри него все замерло от страха, что придется целовать кого-то столь уродливого и отталкивающего.
Она просто старуха.
Она могла быть чьей-то матерью… бабушкой…
Если бы она была моей бабушкой, я бы сделал это не задумываясь.
Иолай был ребенком, когда умерла его бабушка по материнской линии. Он ее почти не помнил. Его отец был сиротой. Он и не думал, что несколько минут в компании Геи так всколыхнут его.
Сморщенные губы внезапно растянулись в счастливую улыбку.
- Сюда, - потребовала она, подставляя ему высохшую щеку и тыча в нее пальцем. – И сделай это красиво.
Он глубоко вздохнул и, шагнув вперед, прижался губами к этому месту. Это было все равно что целовать старую кожу, и аромат, исходивший от нее, напоминал о древности. Но это была всего лишь щека. Старуха захихикала, когда его губы прижались к ее коже
- Хорошо, - сказала она, когда он отошел, стараясь удержаться от облегченного вздоха. – Это было смело. И это щедрый подарок. Ты отлично целуешься, ты знаешь? – она ухмыльнулась беззубым ртом. – Ты уверен, что хочешь туда идти?
Он кивнул, совершенно в этом неуверенный, но понимая, что другого выхода нет. Она внимательно посмотрела на него и внезапно разразилась громким смехом.
- Поцелуй! Поцелуй!! Вход полностью оплачен!
С конца ее клюки ударил яркий свет, и решетка испарилась, открывая темный, зияющий вход.
- Торопись, - прошипела старуха. – Он не будет открыт долго.
Он благодарно кивнул, вздохнул, сжал меч и шагнул в темноту.

Холодный липкий страх сковал тело и разум Геракла. Но потом сын Зевса понял - Иолай жив. И эта мысль словно молнией пронзила мозг, адреналин всколыхнулся в крови, заставляя двигаться. И ему наплевать, что яма завалена огромным дубом! Геракл уперся спиной в толстый ствол и толкнул что было силы. Ноги скользили по грязи, ветви цеплялись за землю, оставляя в ней глубокие борозды, дерево не хотело сдвигаться со места. Полубог стиснул зубы и продолжал толкать. Медленно, очень медленно показалось зияющее отверстие ямы. Нужно освободить побольше места не только для того, чтобы спуститься вниз, но и чтобы освободить из этой ледяной темницы заключенного… пока темница не стала могилой.
Держись, Иолай! Я иду!
Геракл напрягся и толкнул из-за всех сил. Дерево дрогнуло и перекатилось на бок. Теперь яму закрывала лишь толстая ветка. Подумаешь, один хороший рывок, и ее можно оторвать от ствола и отбросить в сторону. Геракл почти так и сделал, но остановился на полдороги. Он не стал отшвыривать ветку, а аккуратно положил ее на землю рядом со стволом. Как только он вытащит Иолая из западни, ему придется транспортировать охотника домой, и ветка пригодится, чтобы соорудить носилки. Конечно, он без проблем донес бы друга на руках, но, судя по тому какие раны получил друг, носилки были бы практичнее.
Впрочем, все по порядку…
Геракл вытащил из мешка веревку, обмотал один ее конец вокруг дерева, а другой сбросил в яму. Конечно, он мог бы просто спрыгнуть, но ведь нужно будет как-то выбираться. Яма не очень глубокая - примерно пять футов, - но слишком узкая, и большая часть ее была занята. Геракл примерился и стал спускаться. Будь ты проклят, Крезус! Старый резчик был прекрасным мастером. Выкопав яму, он не только утыкал ее кольями, но и уложил на дно кованую решетку и укрепил колья металлическими пластинами, чтобы они не упали, пока полностью не сгниют. На дне ямы образовалось месиво из ледяной воды, жидкой грязи и крови глубиной в несколько дюймов. Геракл почувствовал пронизывающий холод, когда рухнул на колени возле друга и бережно повернул к себе его лицо. Кожа Иолая была белой, словно фарфор, и на бескровном лице выделялись синие губы. Его глаза были закрыты, и если бы не смертельная бледность, можно было бы подумать, что охотник спит.
Геракл выдохнул, тщетно пытаясь успокоить отчаянно бьющееся сердце. Сверху ситуация выглядела ужасной, но здесь стало понятно, что она просто катастрофическая.
Сыну Зевса приходилось участвовать во множестве сражений, и он видел людей, пронзенных копьями, проткнутых стрелами или мечами. Это была часть войны, самая уродливая ее часть… Люди платили за неумение договариваться.
Но здесь все было иначе… И не только потому, что пострадавший был его лучшим другом, чья яркая душа стала светочем в его нелегкой жизни, но и потому, что это было бессмысленно.
Колья, которые прошли сквозь плоть охотника, не были ни копьями, ни стрелами. Это были всего лишь куски дерева с заостренными концами, предназначенные для попавшего в ловушку неосторожного оленя или кабана. Это были инструменты скотобойни, а не борьбы, и их жертвы должны били висеть на них, ожидая ножа мясника.
«И что мне теперь делать?»
Сердце требовало протянуть руки, сорвать друга с этих кольев и вытащить из ямы. Использовать данную Богами силу, чтобы освободить охотника и отнести его домой.
Но разум подсказывал другое.
Прежде всего, эти колья не просто порвали плоть, но они так же закрыли собой раны. А грязная яма - не самое лучшее место чтобы снова их открывать. Потом, перемещать человека с такими повреждениями нужно очень бережно и осторожно.
Но и оставлять его тут нельзя.
Так что выхода не было.
Иолай лежал в этой ледяной ванне уже несколько часов. Его кожа и так была слишком холодной, а каждая лишняя минута пребывания здесь словно гигантская пиявка высасывала из него жизнь. Геракл стоял на коленях, вглядывался в знакомые черты и напряженно думал. Все идеи, которые приходили ему в голову, требовали времени, а эту роскошь он не мог себе сейчас позволить… если, конечно, он не собирается сидеть здесь и наблюдать, как умирает его лучший друг…
Боги!
Геракл поднял глаза к небу, понимая, что надеяться на ответ не приходится. И все же он думал, что его происхождение даст ему шанс…
- Отец? Отец!!
Ничего. Ни движения, ни звука.
- Я не потеряю его.
Он помнил одну такую потерю… Которая никогда не случилась… Тогда все спланировала Гера, а отец нехотя подчинился его мольбам и повернул время вспять, стирая все воспоминания об этом. С того момента Геракл дорожил каждым мгновением, проведенным вместе с другом. И он боялся снова столкнуться с той ужасающей пустотой, которая поселилась в нем, когда Иолай умер у него на руках.
Он сделает все, чтобы этого больше случилось!
Должен быть какой-то выход!
Геракл опустил руки и начал шарить в грязной воде. Он знал, что если Иолай уходит за границы Фив, то обязательно берет с собой меч. И хотя он прекрасно справлялся со всякой шушерой типа лесных разбойников, не прибегая к помощи оружия, все-таки с надежным клинком было как-то спокойнее.
Но где же он?
Пальцы Геракла скользили по металлической решетке, натыкались на камни, но не находили того, что искали. Он нащупал лишь мешок охотника и быстро осмотрел его содержимое. Точильный камень, моток веревки, моток лески и маленький пустой мешочек для денег.
Старые охотничьи трюки. Геракл вздохнул и выбросил мешок из ямы, чтобы потом подобрать его. Он все еще не нашел то, что искал, поэтому ему пришлось расширить зону поисков. Ощупав каждый дюйм ямы, он наткнулся на ножны. Только пустые ножны! И никаких признаков оружия!
Аид!
Может, он потерял его наверху, стараясь увернуться от падающего дерева? Может, меч валяется где-то в кустах или под упавшим дубом? Без меча единственным предметом, который мог бы справится с кольями, будет охотничий нож Иолая.
А он в сапоге охотника…
Подобравшись как можно ближе, закоченевшие пальцы Геракла скользнули в сапог охотника, ища знакомую форму. Он знал, что нож очень прочный, они сами выковали его, но справится ли он с защищенным деревом?
- Эй, там, внизу!!! В яме!!! Назови себя!!!!
Суровый приказ был отдан дрожащим старческим голосом. Геракл задрал голову и почувствовал, как понемногу отступает напряжение. У него появилась компания, за которою можно поблагодарить Судьбу.
- Это я, Крезус! Мне нужна твоя помощь!
- Геракл? – на краю ямы показалась лысая голова старика, и его удивленные глаза уставились на полубога. – Что ты там делаешь… Боги! – Старый резчик был потрясен тем, что он увидел. – Это Иолай? Что случилось? Он…
- Еще нет, - резко перебил Геракл. – Но будет и очень скоро, если мы не будем действовать быстро. Я хочу освободить его.
- С этим ножом? – старик нахмурился и торопливо стянул мешок, который висел у него на плече. – Эти колья были закалены, тебе понадобится кое-что другое. Вот… Попробуй это! – в руке Крезуса появилась ножовка – инструмент, о котором Геракл мог только мечтать.
- Отлично! – сын Зевса принял ножовку из рук старика и отдал ему взамен нож, который старик бережно убрал за пояс.
- Будь осторожен, - умоляющим голосом проговорил он. – Держи кол выше того места, где будешь пилить, иначе вибрация…
- Я знаю, - Геракл уже опустился на колени.
С чего начать? В настоящее время вес охотника равномерно распределялся на пять колов, обрежь один и остальные войдут еще глубже.
- Я могу чем-нибудь помочь? – раздался сверху взволнованный голос.
- Да, - вздохнул Геракл, принимая решение. – Деянира положила в мой мешок кусок ткани, порви его на полосы.
- Конечно. Геракл?
- Мммм, - все внимание полубога было поглощено колом, который он осторожно ощупывал.
- У него есть шансы?
Пальцы Геракла судорожно стиснули кол, и он внезапно хрустнул, уступив его силе. Осторожно, Геракл, осторожно…
- Он будет в порядке, - он не знал, отвечал ли он на вопрос старика или пытался убедить себя. – Я знаю это.

С другой стороны ворот было темно. Очень темно. Он подумал, что с таким же успехом мог бы закрыть глаза - все равно ничего бы не изменилось. Иолай выставил перед собой меч и осторожно двинулся вперед, ощупывая ногой дорогу перед тем, как сделать следующий шаг. Левой рукой охотник касался стены, стараясь определить направление. Стена была гладкая, словно отполированный камень, и очень холодная.
И зачем я отдал сапоги?
Иолай криво усмехнулся. Старуха не вернула бы их даже, если бы он встал перед ней на колени. Да и поздно уже. Ворота скрылись в непроглядной мгле, и вряд ли он сможет найти дорогу обратно. Насчет этого легенды единодушны – назад дороги нет!
И что теперь?
На подробности легенды явно поскупились: герой всегда спускался в темноту Зимы и сталкивался с препятствиями, прежде чем достигнуть конечной цели. «Суд над сердцем, испытание духа», - сказала ему однажды мать, когда он потребовал подробностей. Для поэтического описания может и достаточно, но совершенно бесполезно, когда требуются четкие инструкции…
Пол под ногами резко пошел вниз, и Иолай замедлил шаги, боясь поскользнуться. Охотник дрожал и вынужден был стискивать зубы, чтобы они не стучали. «Ну почему это всегда связано с холодом?» - спросил он себя и на мгновение оторвался от стены, чтобы вытереть лицо. Вода все еще текла с волос, и ледяные капли стекали по щекам. Я знаю, что это царство Зимы, но…
И в этот момент кто-то прикоснулся к нему. Что-то теплое дотронулось до его щеки, заставив его дернуться. Он резко развернулся. Меч описал в воздухе широкую дугу, но не встретил никакого сопротивления, хотя теплое ощущение контакта осталось, так же как ощущение чьего-то присутствия… знакомая аура Олимпа…
- Герк? – громко произнес он, и голос эхом прокатился по пещере. Контакт разорвался. – Геракл!
Тишина, только эхо отозвалось, усиливая его голос.
- Гераклгеракл……акл…акл…акл…
Иолай дождался, пока эхо затихнет, и снова двинулся вперед, чувствуя, как напряжены все мускулы. Тревога не оставляла его сердце. Он больше не один! Хотя это может быть одним из испытаний, о котором рассказывали легенды… Или всего лишь лихорадочный бред.
«Концентрируйся! - приказал он себе. – Пока чувствуешь боль и холод, ты жив».
Наклон стал более крутым. Иолай старался двигаться очень медленно, опасаясь, что в любую минуту пол может оборваться и превратиться в пропасть. Было очень сложно удерживать равновесие на гладком полу, да и за ровную стену практически невозможно было уцепиться. Призрачная рука снова прикоснулась к нему, на этот раз к левому боку. Боль ударила с огромной силой, заставляя тело сжаться и выдавливая воздух из легких.
- Ой…. – Иолай прижался к ледяной стене. – Что это?
«Пока чувствуешь, ты еще можешь вернуться».
Слова Геи внезапно наполнились ужасным смыслом. Он нес с собой не только эхо боли. Он нес саму боль. Все что он чувствовал – холод, боль от ран – все это было тем, что связывало его с внешним миром. Все, что происходило там, он чувствовал здесь. Где-то на склоне холма на окраине Фив его лучший друг нашел его тело…
Теперь все происходящее наполнилось смыслом. Иолай улыбнулся и прислонился к ледяному камню.
- Эй, Герк! – прошептал он, зная, что друг не услышит его. – Будь со мной понежнее, ладно? А то мне тут немного больно…
Он нервно захихикал. Геракл не сможет вытащить его из ямы, не причинив боли. Но он не может оставить его там.
- Богииии, - Иолай прикусил губы, когда призрак коснулся его левой руки, которая дернулась словно от прикосновения жидкого огня.
Он сжал пальцы левой руки в кулак и обнял ее правой, стиснув зубы и до крови закусив губы.
Два…
Он соскользнул вниз по стене и уселся на пол, положив на колени меч. Как только Геракл освободит его тело, он сможет двигаться. Какое-то время будет очень плохо, но потом… Потом Геракл позаботится о его ранах… и он согреется… и обсохнет…
Геракл задохнулся, когда увидел, как пальцы левой руки Иолая судорожно сжались в кулак, когда он прикоснулся к колу. Он перевел быстрый взгляд на лицо охотника, но не увидел никаких изменений. Геракл облегченно вздохнул. Меньше всего сейчас он хотел, чтобы раненный очнулся. Не сейчас… Не здесь…
- Спокойно, приятель, - пробормотал он.
Его пальцы скользнули по покрытому кровью колу и легли на руку Иолая. Пальцы охотника расслабились под этим прикосновением, но как только Геракл взялся за кол, снова сжались в кулак.
Геракл нахмурился. Он без сознания… Он даже не знает, что я здесь!
Но, так или иначе, ему трудно было отбросить мысль, что это движение неосознанное. Он хотел, чтобы друг знал, что он не один, хотел извиниться за ту боль, что ему придется причинить…
«Он умирает! - сказал себе сын Зевса. – А ты раздумываешь над всякой ерундой. У тебя еще будет время сделать это… потом».
Он снова переключил внимание на колья, пытаясь удерживать их неподвижно, потому что пока он пилил, из ран Иолая потекла кровь. Все колья, кроме одного, нужно будет пилить дважды – выше и ниже тела. Геракл освободил левую ладонь и взялся за плечо. Это была долгая, кропотливая работа, и ко всему прочему снова начался дождь. Вода в яме начала подниматься. Его собственные пальцы онемели от холода и напряжения. Его начала быть дрожь. На секунду он прекратил работу и приложил ухо к ледяной груди Иолая, чтобы убедиться, что тот еще жив. Сердце охотника едва билось, и Геракл набросился на колья с удвоенной силой.
- Крезус, - позвал он сквозь стиснутые зубы, осторожно перепиливая кол, который торчал из бедра охотника почти на три фута.
- Да?
- Скинь край плаща в яму. Думаю, что скоро смогу поднять его.

Он думал, что это уже никогда не кончится, но тут счет достиг пяти. Он думал о том, что будет дальше, когда его тело наконец-то освободилось. Он стал неуклюже подниматься, когда почувствовал, что чьи-то невидимые руки скользнули под его спину и бедра. И снова накатила боль. Он пытался вдохнуть, но каждый вздох разрывал легкие на тысячи кусков. Раненные ноги не смогли удержать вес его тела, и, не устояв, он рухнул на пол, но к этому времени (он) уже настолько был окутан болью, что вряд ли заметил это. Падение на гладкий пол привело к тому, что его тело покатилось вниз по наклонной поверхности, набирая скорость. Иолай вертелся, отчаянно пытаясь ухватиться хоть за что-то, но это лишь усиливало агонию О, боги…
Он падал…
Быстрое скольжение в полной темноте, швыряние от одной стены к другой… и у него не осталось сил даже на крик…
Когда появился незваный гость, Алкмена рассматривала свой сад. Этот осмотр не улучшил ее настроения. Обычно к этому времени первые ростки уже нетерпеливо высовывались из земли, жадно впитывая солнечный свет и обещая прекрасный голубой цветочный ковер в будущем.
Но сейчас нигде не были ни следа зелени. Несколько вечнозеленых кустарников торчали из земли, но даже их листья были коричневыми и жухлыми. Деревья стояли голые, без единого листочка, и птицы обречено прыгали по пустым грядкам в поисках червяков или семян.
- Ужасно выглядит, да?
Она подпрыгнула. Он всегда так делает. Иногда ей казалось, что он делает это нарочно, напоминая ей таким образом, кто он такой. Она принимала это как должное, Царь Богов любил эффектные выходы.
- Привет, Зевс, - она даже не обернулась.
Вместо этого она наклонилась и приподняла несколько коричневых листьев с мокрой земли. Даже полоть не было необходимости, сорняки тоже не выросли.
- Это официальный визит или так… душевный порыв? – улыбаясь про себя, спросила она.
Ей нравилось ставить его в тупик своими вопросами, словно расплачиваясь за тот старый обман. Он думал, что раз появился и признал свое отцовство, то этого будет достаточно, чтобы она все забыла. Он был удивлен, когда она ответила, что все знает, поблагодарила его и с тех пор стала относиться к нему как к любому другому родственнику или другу семьи. В конце концов, он – отец Геракла, и по-своему она любила его.
«Забавно порой складывается жизнь, - думала она, идя вдоль виноградных лоз, побитых штормом прошлой ночью. – Если бы тот молодой человек не сказал мне…»
Ее жизнь кардинально изменилась в тот день, когда незнакомый мужчина спас ей жизнь и рассказал, что она носит в себе сына Бога. Он говорил так страстно… И она поняла, что это правда… Каждое слово. Он предсказал ее сыну великое будущее, и рассказал, насколько он будет важен для всего мира… и для него самого. Это было много лет назад, но она сохранила в памяти каждое слово.
- И то и другое, - смущенно признался Зевс.
Тон его голоса заставил ее обернуться. Она никогда не видела его таким смущенным.
- Не беспокойся насчет своего сада. О нем позаботятся другие.
«Я надеюсь», - прочитала она за его словами.
- Позаботятся? – она с сомнением уставилась на Бога.
Сейчас он носил царственный облик .и его обеспокоенный взгляд говорил о нечеловеческих трудностях. Но ему никогда не удавалось обмануть ее, как он обманывал Геракла. Она видела его в разных обликах и хорошо разбиралась в них. Он пожал плечами.
- Я заключил небольшую сделку, Просто, чтобы решить проблемы, которые возникли… Между нами, - добавил он со своим обычным жестом, которым мог охватить без труда весь Олимп.
Она с подозрением прищурилась. Ты бы не смогла вырастить двух сыновей (трех, - поправила она саму себя) если бы не умела читать между строк.
- Сделку? С каких это пор Богу Олимпа нужна сделка, чтобы привести весну в мир?
Она думала обернуть все в шутку, но от его ответа ее кровь застыла в ее венах.
- С тех пор как Гея потребовала одного из твоих сыновей в качестве своей законной жертвы.
Виноградная лоза выскользнула из враз ослабевших рук и петлей легла на мокрую землю.
Мой сын?
Выбран…
Сотни чувств и эмоций попеременно захлестывали ее сердце. Недоверие… Удивление… Гордость… Страх.
Большей частью страх.
- Все в порядке, - Зевс обнял ее за плечи. – Они оба в безопасности. Я знаю. Она хотела Геракла, но я никогда не позволил бы ей сделать это. И конечно я не отдал бы ей Ификла, это было бы несправедливо по отношению к тебе. Я знаю, как ты дорожишь ими обоими.
- Ты знаешь… - она обернулась к нему.
Липкий страх сковывал ее тело. Он никогда не отказывал Гее. Никто не отказывал.
Неудивительно, что весна опаздывает…
Мать ее матери рассказывала про этот древний ритуал так же, как в свое время ее бабушка рассказывала ей. Тогда он был обязателен. Каждый год. Потом каждые семь лет. Потом только тогда, когда этого требовала Богиня. И вот уже много поколений Богиня молчала, но это был лишь вопрос времени.
- Знаю, - тихо произнес Зевс. – Мать любит своих сыновей. И я не стал бы просить тебя уступить одного из них.
- И ты заключил сделку с Геей.
Алкмена боялась услышать от него то, что, как она поняла, он скрывает за своими словами.
Мой сын…
Летний Царь…
Это правда… Это должно было случится. Это было неизбежно. Она должна была понять это давным-давно.
- Я Царь Богов, - улыбнулся он. – Она была недовольна, но мы нашли компромисс.
- Ты послал кого-то вместо них!
Это был не вопрос, а обвинение. Комок страха в животе не желал исчезать даже сейчас, когда она поняла, что ее сыновья в безопасности. Что это бремя снято с их плеч и они продолжат свой путь по земле. Но чей-то сын должен будет…
Именно страх за эту несчастную душу раздирал сейчас Алкмену. Незнакомец, занявший место ее ребенка, пойдет по дорожке неподготовленным. Почему Гея согласилась на замену? Особенно когда выбор был так очевиден.
- Ну… да, - Зевс внимательно изучал стену дома, словно сейчас это было для него самой важной вещью в жизни. – Кто-то должен был пойти. Она настаивала, а люди жаловались на плохую погоду и ужасный урожай. Если им больше не на что жаловаться, эти смертные жалуются на погоду. А вот я люблю плохую погоду. Она немного бодрит, – он вздохнул как подобает беспокоящемуся о целом мире Богу. - Вспомни Прометея. Если бы не плохая погода, людям не нужен был бы его огонь. И где бы они сейчас были? Жили бы в пещерах, ели бы мед и плоды. С тех пор зима становилась все длиннее, а лето все короче. Деметра старается, но… И мне пришлось пообещать Гее, что она получит то, что требует. Но как я уже сказал, - радостно улыбнулся он, – твои дети в безопасности. Так что ты не должна волноваться.
Может быть, но Алкмена не могла избавиться от противного страха.
- В Греции не так много героев, и у половины из них твоя кровь. Кого ты выбрал? Царя? Известного генерала? Воина? Они все еще сражаются под Троей, не так ли? Кто-то вчера умер на поле битвы?
Он покачал головой.
- Нет, нет. Поле битвы - это область Афины и Ареса. Кровь, пролитая в гневе, не годится для жертвоприношения. Я не понимаю почему, но так положено.
- Тогда кто? – он смутился еще больше, и комок у нее в животе сжался еще сильнее. – Спортсмен? – он качнул головой, и подозрения начали приобретать определенные очертания. – Аргонавт? – прошептала она, заглядывая в его лицо и надеясь, что она ошибается. – Ты послал одного из Аргонавтов на смерть вместо Геракла? Ты выбрал одного из его старых друзей и осудил его на смерть? – выражение его лица не оставило ей никакой надежды и она прикусила губу. Только избранник имеет шанс на возвращение. Разве он этого не знает? – Как ты это сделал? Обрушил на него мачту?
Он вздрогнул.
- Дуб.
Она вздрогнула. Замечательно. Дуб! Он пытался обмануть сам ритуал несмотря на то, что уже поменял главного героя. Разве он не понимает, что эти детали слишком важны.
Она вздохнула и, отвернувшись, уставилась на голый сад. Он ведь Бог. Он должен понимать. Наверное, он и так старался. В конце концов, он пытался защитить ее сына.
- Это было быстро?
- Нет, - огрызнулся он. – Я знаю требования, Алкмена. Если избранник умрет в первый день, то мы получим только одно хорошее лето. Если во второй, то…
- … три, - проговорила она, рассматривая яблони. – Два дня покупают три года. А если он проживет три дня, то господство Летнего Царя продлится целых семь лет, - она грустно улыбнулась. – Если он проживет столько.
- Правильно. Один за один, три за два и семь за три. Так всегда было.
Слеза скатилась по щеке Алкмены. Человек умирал, чтобы спасти ее сыновей. И самое большее, что она могла для него сделать, это оплакать его.
- У него есть брат? Он один из двух, кто ближе, чем один…
И тут словно удар выбил воздух из ее легких. Этого не может быть! Он не может…
ИОЛАЙ…
Прошептали ее губы, хотя ни единого звука не сорвалось с них, голос отказывался повиноваться. С выражением ужаса она повернулась и уставилась на него.
- Это он, да?
- Да. Он, - его лицо приобрело виноватое выражение. – Послушай, у меня не было выбора. Время было на исходе и мне нужен был кто-то, кого Гея согласилась бы принять. И я хотел дать шанс избраннику…
- Шанс?! – взорвалась она. – Какой шанс?! Это не игра, Зевс!!! Мы говорим о живом человеке!!! О его душе, которая сейчас находится на грани. Герой, который потерпит неудачу, никогда не увидит Елисейские поля. Раз он не достоин короны, он не достоин вечного покоя. Для тебя, может быть, это и не важно, но для меня… Это мое дело, Зевс! Ты сказал, что мои сыновья в безопасности, и ты солгал!
- Нет. Я не…
- Солгал! Скажи, что ты выбрал Лаэрта, Пелиуса или даже самого Ясона! Скажи! Ты не можешь! Не можешь, потому что это неправда!
Зевс уставился в землю, словно боясь поднять глаза.
- У Иолая хорошее сердце, - пробормотал он. – И он такой упрямый…
- О, Боги! – Алкмена смотрела на него с гневом и огорчением. – Почему ты никогда не думаешь о том, как это коснется Геракла? Ты же знаешь, что Иолай для него значит! Что он скажет, что он сделает, когда узнает, что ты виноват в смерти его лучшего друга? Ты думал об этом, когда пытался защитить его? Ты сидишь на своей горе и принимаешь решения, а потом спускаешься сюда и ждешь, что все пойдет так, как ты задумал! С таким же успехом ты мог опрокинуть этот дуб на Геракла, потому что он никогда не простит тебя! Никогда! И я не прощу!!!
- Алкмена, я…
- Молчи! Не говори ни одного слова! Я очень сильно люблю моих сыновей, Зевс! Всех моих сыновей. Двоих я выносила внутри себя, а третий поселился в моем сердце с того самого момента, как я его увидела. Этот мальчик испытал горя больше, чем может перенести любой смертный. И ты знаешь, что самое страшное? Что если бы ты попросил – просто попросил! - он с готовностью согласился бы занять место Геракла. Я обязана ему всем…
Она снова услышала слова… слова, перевернувшие ее жизнь, слова произнесенные с безграничной любовью и братской привязанностью. В тот день, когда он словно маленький белокурый вихрь ворвался в ее жизнь, она знала, кто он. Она видела, как он растет и превращается в мужчину. И она видела, как зарождается и растет вместе с ним то чудо, которое называют братством. Один из двух… Два, что ближе чем один…
Их жизни были так переплетены между собой, что она не удивилась бы, если бы сами Мойры не смогли разобраться, кому какая нить принадлежит.
- Где он? – ее голос прервался.
Зевс громко вздохнул.
- Некоторое время назад Геракл нашел его тело. Сейчас он несет его домой. Но сам он с Геей. Думаю, что он идет по темной тропе. У него есть шанс, Алкмена. Я уверен.

Он думал, что падение никогда не закончится, и он все-таки упал.
Иолай не знал, где он оказался, понял только, что этот тоннель, видимо, является горлом дракона и здесь столь же холодно. Но в отличие от пасти, здесь все было залито ярким, фосфорицирующим светом. Иолай сидел на полу и настороженно оглядывался по сторонам. Кажется, он упал в какой-то грот. Качающиеся пласты известняка свешивались сверху, словно гигантские занавеси. Из пола вырастали странные кривые столбы. Многие исчезали в темноте где-то выше его головы, многие были вровень с ним. Плоские каменные ступени вели куда-то вниз, огибая небольшие озерца, поверхность которых блестела так, словно была покрыта серебром. Иолай подумал, что вся пещера как будто затянута блестящей паутиной.
- О, Боги! – выдохнул он. – Снова холодная вода! Будто предыдущей было мало!
Казалось, что он приземлился на единственное сухое место в этом гроте – кучу сверкающего песка, которая подозрительно заколыхалась, когда он упал. Иолай заметил, что там, куда упал его меч, песок все еще подрагивает. Охотник закрыл глаза и приказал себе собраться, тут же вернулась боль…
Волна агонии заставила его открыть глаза и прикусить губу.
- Что…? – на этот раз все затмила боль в боку. – Пресвятая яма… Герк, ты тащишь меня домой… Но почему так грубо?
Конечно, он жаловался не всерьез. Он прекрасно знал, что друг делает все возможное в данных обстоятельствах. И даже больше… Он все еще дрожал от холода, но лед больше не грыз до костей. Его одежда и волосы были влажными, но вода с них больше не капала, и когда он осмотрел свои раны, то понял, что они кровоточат не так сильно.
- Пора топать, - усмехнулся Иолая и, подтянув к себе меч, навалился на него, используя как костыль.
Его друг выполняет свой долг в смертном мире, а он должен выполнить свой в этом.

Геракл был очень признателен Крезусу. Старик не только приготовил кучу бинтов, но и начал сооружать кустарные носилки из ветвистого сука, отброшенного Гераклом. Он умудрился отыскать в округе ветки с едва распустившимися желто-зелеными листьями, чудом выросшие листья папоротника, гнезда омелы и, хотя они были мокрыми, выстлал ими носилки. Рядом Геракл бережно, как только мог, перевязывал раны Иолая. Сын Зевса бросил быстрый взгляд на работу старика и невольно вздрогнул - носилки ужасно напоминали катафалк.
- Подойдет даже Королю, - старик неудачно попытался пошутить, но смущенно смолк.
Хотя он был прав. Собранная им омела золотистым покрывалом выстилала носилки и прекрасно подходила бы для лесного Царя из древних легенд. Господина золотого века, может быть, одного из Царей, которыми правил Крон задолго до рождения Зевса. Кажется, именно дуб – священное дерево Реи, жены и сестры Крона?
Геракл замер… Рея была его бабкой… А ее мать, Гея, матерью всего мира…
Разозлившись на себя, Геракл вскочил на ноги. У него есть более важные вещи, о которых следует волноваться в первую очередь.
- Отлично подойдет. Спасибо, Крезус.
Старый резчик пожал плечами.
- Это самое меньше, что я могу сделать. Мне и в голову не могло придти… Я засыплю эти ямы, Геракл. Я клянусь, что засыплю их!
«Поздновато», - подумал про себя сын Зевса, но вслух сказал.
- Это потом, а сейчас его нужно отнести домой, правда?
Глаза старика скользнули по холму, и Геракл мрачно улыбнулся.
- Ко мне, - твердо сказал он. – Вниз идти быстрее и Деянира хорошо разбирается в ранах. Кроме того, - добавил он бережно поднимая Иолая на руки, – в том доме умерло уже слишком много хороших людей.
Крезус обошел полубога, поднял с земли плащ из медвежьей шкуры и торопливо набросил его поверх носилок. Потом он добавил еще одно одеяло и помог Гераклу уложить его драгоценную ношу.
- Это ведь несправедливо, - мрачно проговорил старик. – Сначала его красавица жена, она была такой молоденькой… потом его ребенок… теперь он сам… Можно подумать, что его прокляли Боги.
Так ли это? Геракл укутывал друга одеялами, проверял прочность носилок и думал, так ли это?
Боги прокляли его? Но он ничего не успел им сделать! Ничего настолько ужасного…
Держись, друг!
И пока он, захватив концы носилок, медленно шел домой, эта мысль не давала ему покоя. А вдруг это он причина все бед, свалившихся на его друга за последний год?
Тонкая игра - это явно не стиль Геры. Если бы она стояла за всем этим, то давно бы уже появилась, чтобы позлорадствовать. Или это не она?
Он не мог понять, почему Мойры избрали для Иолая такую судьбу. Почему Ания должна была умереть? Или почему маленький сын Иолая ушел вслед за матерью спустя всего лишь три года? Но с каждым шагом, с каждым движением носилок Геракл все больше и больше убеждался в том, что на сей раз это его вина.

- Помоги мне…
Голос раздался неоткуда и совершенно неожиданно. Иолай пригнулся и резко развернулся вокруг своей оси в поисках источника звука. Ничего. Никакого движения среди блестящих столбов и ничто не отражалось в сверкающей глади озер, кроме камней и этих столбов.
- Пожалуйста… помоги мне…
Жалобная просьба, произнесенная наполненным болью голосом.
Иолай осторожно шагнул к кромке озера. Ледяная вода обожгла его голые ноги, и по зеркальной поверхности побежала рябь. Оказалось, что в озере полно светящихся водорослей, которые покрывали всю пещеру и даже столбы, заставляя их блестеть.
- Где ты? – спросил он, видя только прозрачные верхушки изогнутых столбов и мерцающие на них серебристые капли. – Кто ты?
- Я не могу… помнить… Помоги мне…
Голос прервался, словно это простое действие исчерпало силы говорившего. Иолай постоял немного, а потом пошел по каменным ступеням вниз, туда, где вода собралась в самое большое озеро. Озеро показалось ему довольно глубоким, но потом он подумал, что это мог быть просто обман зрения из-за отражающегося в нем высокого свода.
В другое время Иолая обязательно залюбовался бы этим фантастическим пейзажем, позволил бы себе поудивляться фантазии природы, которая создала столь причудливые формы из простого известняка. Ветвистые деревья, украшенные кристаллическими сосульками. Изогнутые каменные ниши в стенах напоминали ложе Титанов. В трещинах стен угадывались знакомые силуэты чудовищ… Вон притаилась гидра, а вот там распростер крылья дракон… Гарпии расселись по краям озер и гигантские змеи выползали из пустых черепов каких-то удивительных существ. И сквозь этот сказочный лес пробивался свет.
- Что это за место?
Иолай настороженно озирался по сторонам, не в силах отделаться от нехорошо чувства близкой опасности. Рука охотника крепко сжимала рукоять меча.
- Пожалуйста… - снова прозвучал тихий голос.
- Где ты?
Иолай подошел к воде и на другом берегу увидел проход… Это должен быть именно проход - темный, сводчатый, зияющий на блестящей стене как разинутая пасть. Маленький ручей вытекал из него, впадая в озеро. Такой маленький, что его свет не позволял разглядеть, что там дальше, в глубине…
- Озеро… - едва прошептал все тот же голос. – Не смотри…
Не смотреть? В этих словах не было никакого смысла. Ели человек просит помощи, значит, его нужно найти, а чтобы его найти, нужно его увидеть. Так где же он? Иолай шагнул к самой воде. Озеро блестело словно зеркало. Охотник поднял голову, разглядывая причудливые узоры на потолке, а потом, чисто из любопытства, решил посмотреть, как они отражаются в зеркальной глади озера. И он опустил глаза.
И время остановилось…
Времени больше не существовало…
Ничего больше не существовало.
Все, что происходило до этого момента, казалось неправильным и ненужным. Настоящее, будущее – все слилось в единое целое. И это будет продолжаться вечно. Зачем стремиться жить? Зачем сражаться? Зачем столько усилий, если это все равно никуда не ведет? Никуда…

Часть три.
Клон и Эсон отказались идти домой, даже когда начался проливной дождь. Они играли в свою самую любимую игру - в одно из приключений своего отца. Эсон был Гераклом, а Клон - Немейским львом. Самым огромным и самым свирепым львом, который гонялся за Илеей, пока малышка, смеясь и визжа от восторга, не спряталась за мать. Деянира вздохнула, потрепала светлые волосы дочери и в который раз попросила мальчиков войти в дом.
- Но мама, - Эсон нетерпеливо повернулся к ней. – Еще не очень мокро!
Она с трудом сдержала улыбку и постаралась нахмурить брови. Он был так похож на отца! Такой же уверенный, решительный и упрямый, особенно если вбил что-то себе в голову.
- Становится холодно, Эсон, вы простудитесь. Играть можно и в доме.
Клон громко зарычал и неожиданно напал на брата, оба кубарем покатились по грязи. Деянира снова вздохнула и, отцепив от себя Илею, шагнула под дождь.
- Прекратите оба! Немедленно!
Сыновья мгновенно вскочили на ноги и уставились на нее с самым сокрушенным видом.
- Посмотрите на себя! Вы похожи на двух уличных грязнуль! Что бы сказал ваш отец?
- Скорее всего, он присоединился бы к ним, - раздался теплый голос Алкмены. – Я помню двух других мальчишек, которые вели себя точно так же.
Деянира обернулась и посмотрела на свекровь. Алкмена стояла, закутавшись в плащ из толстой козлиной шерсти, чтобы защититься от дождя.
- Мама, - удивилась Деянира. – Я сегодня не ждала тебя.
- Бабушкабабушкабабушка…. Двое очень грязных мальчишек бросились обниматься, Деянира успела перехватить спешащую за братьями Илею.
- Знаю, но я подумала, что так будет лучше, - Алкмена улыбнулась и пошла вслед за мальчиками, которые тащили ее в дом. – Во что играете сегодня? В воинов или охотников?
- В охотников, - сообщил Клон. – Я лев, а Эсон – папа. Я нападал на него так, как нам рассказывал дядя Иолай.
- Думаю, мне придется запретить ему рассказывать вам все это, - Деянира усадила дочку на табурет и помогла Алкмене снять плащ.
Мальчишки бегали вокруг стола словно пара гончих щенков.
- Я не верю в половину того, о чем он рассказывает.
- А я верю, - голос Алкмена предательски дрогнул. – Так или иначе, но большинство этих историй – правда. И это не они виноваты, Деянира. Мальчишки есть мальчишки. Геракл был таким же, - она поймала пробегавшего мимо Клона и усадила его к себе на колени. – Он поломал мне почти всю мебель.
Деянира рассмеялась, пытаясь представить себе своего обстоятельного мужа, учиняющего погром. Она выловила Эсона и нежным шлепком направила его в спальню.
- Сними мокрую одежду, - скомандовала она, и он нехотя подчинился.
Клон только взглянул в лицо матери и поспешил вслед за братом, вскоре из спальни послышалась возня.
- Это нужно пережить, - Алкмена протянула руки к Илеи, и та немедленно вскарабкалась ей на колени. – Они хорошие мальчики. Пусть еще побудут детьми. Ты и оглянуться не успеешь, как они вырастут.
Деянира вздохнула, сворачивая мокрый плащ.
- С Гераклом было много проблем?
- Очень. Они с Ификлом все время дрались. И когда я отослала Ифа к бабушке и дедушке и решила, что в доме наконец-то наступит тишина, он привел этого светловолосого, голубоглазого проходимца, набитого шутками и проказами, словно он порождение самого Гермеса.
Алкмена обнимала внучку, и голос ее звучал тихо, словно она рассказывала ночную сказку.
- Это похоже на Иолая, - улыбнулась Деянира и обеспокоено спросила. – С тобой все в порядке? – страх, который поселился в ней с момента пробуждения, всколыхнулся с новой силой. – У тебя ведь не было такого же видения, как у Геракла?
- Видения? – Алкмена оторвалась от Илеи и уставилась на невестку. – У Геракла было видение?
- Да. Утром, - Деянира не смогла удержаться и взволнованно оглянулась на дверь, - он ушел сразу же…
- Любимая, иди, поиграй со своими игрушками, - Алкмена поставила внучку на пол. – Нам с мамой нужно поговорить.
- Хорошо, - девочка убежала.
Нежная рука усадила Деяниру на скамью.
- Рассказывай.
- Это… - Деянира вздохнула. – Скорее всего, это был просто плохой сон и… Нет. Это был больше чем сон. Он проснулся и сказал, что видел Иолая, стоявшего возле кровати… истекающего кровью…
- Кровью? – Алкмена стиснула руку невестки.
- Он решил, что Иолай попал в беду. И на рассвете пошел его искать. С тех пор никаких известий, - она вымученно улыбнулась. – А потом они заявятся домой и наплетут какую-нибудь очередную фантастическую историю о монстрах или бандитах, или еще чем-нибудь.
- Шторм… - пробормотала Алкмена и внезапно быстро поднялась на ноги. – Давай подготовим комнату, - решительно произнесла она, – нам понадобится горячая вода, полотно для повязок, заживляющие травы и вино, чтобы промыть раны. Я разведу огонь, а ты разложи перед ним одеяла. Иолай провалялся там всю ночь, его нужно будет согреть. Да и Геракл, скорее всего, продрог до костей.
- Ты что? Думаешь, что… - Деянира уставилась на свекровь.
- Я не думаю, я знаю. Деянира, если ты любишь моего сына - а я знаю, что любишь, - ты должна помочь мне и ему.
- Конечно, я помогу, но…
Внезапный удар грома сотряс дом, и обе женщины вздрогнули. Дверь распахнулась, пропуская в комнату холодный воздух и запах дождя. В дверном проёме темным силуэтом стоял Геракл. И его руки, которые могли крушить камни, нежно и бережно держали обмякшее, залитое кровью тело его лучшего друга…

Часть 2