«Ладно, не надо об этом думать», - Геракл разворошил тлеющие в очаге угольки. Он был в доме своей матери совершенно один. Ясон ушел в Коринф еще днем – вечером во дворце Ификла должен был начаться праздник летнего солнцестояния. Они с Иолаем тоже туда собирались, но по пути в Коринф решили расстаться на несколько дней. Геракл пошел к Ясону, а Иолай отправился в Фивы навестить мать и Пандеона.  

Сегодня Геракл ждал Иолая с самого утра и совершенно не беспокоился, так как был уверен, что Иолай появится с минуты на минуту. Но с приближением вечера он начал нервничать. Как всегда.

Он сидел у очага и раздумывал, пойти ли ему навстречу другу или остаться пока на месте. Он хорошо представлял себе, что скажет ему Иолай, если встретит его в миле от дома Алкмены. Поэтому полубог решил подождать до рассвета, а потом отправиться на поиски. И тут же начал сомневаться, верное ли это решение. За стеной шелестел дождь и бормотал что-то неразборчивое ветер.

«Не лучшая погода для путешествий», - подумал Геракл. – «Возможно, Иолай просто решил задержаться у матери еще на денек. Не так уж часто он ее навещает. Или решил помочь кому-нибудь по дороге,  может, телега у кого-то сломалась, или…»- продолжал убеждать себя полубог.

Но услужливое воображение тут же стало подсовывать ему страшные картинки: Иолай в окружении шайки бандитов; Иолай, спасающий какую-то очередную девицу от чудовища, которое вот-вот откусит ему голову; Иолай сражающийся с кем-то из богов. А его, Геракла, нет рядом. Опять нет рядом – совсем как тогда, когда Иолай в одиночку пытался остановить убийцу, посланную Герой, и предупредить полубога об опасности.

Ну почему, почему он не может сдержаться, остановится, подумать? И не рисковать своей жизнью. Гераклу стало стыдно за эти мысли – да, Иолай постоянно рисковал, но всегда, чтобы кого-то спасти.  И потом…      

Полубог погрузился в малоприятные воспоминания о своих ошибках, о том, как он сам подвергал охотника опасности из-за собственной самоуверенности. И еще о том, как неоднократно забывал о чувствах своего лучшего друга. Когда, например, влюбился в Сирену. Иолай тогда едва не ушел, но в последний момент вернулся, и Геракл вспомнил, как огромная волна счастья захлестнула его, когда на поляне, где стояли они с Сиреной, появился светловолосый охотник. А ведь он едва не потерял тогда Иолая.

Геракл вдруг покраснел и закрыл лицо руками – он вспомнил о Зене и о своем предательстве. По-другому он и сейчас не мог это назвать. Хотя Иолай неоднократно говорил ему, что все уже забыто, и даже пытался шутить на тему того, что они «квиты» – ведь Иолай и сам едва не убил своего друга, сходу поверив женщине, которую совсем не знал. И все равно Геракл до сих пор не мог простить себя за то, что произошло тогда в лесу.

Но только оказавшись на Олимпе, полубог окончательно понял, что значит для него Иолай. У него не было никого ближе и роднее. Это было больше чем дружба;  это было крепче, чем родственные узы; это было сильнее, чем любовь. Герк покинул Олимп и отказался от божественного статуса, чтобы снова быть вместе с Иолаем. Ради него он мог отдать не только свою божественную силу, но и жизнь.

Только он никогда не скажет этого Иолаю. А зачем? Охотник и сам все прекрасно знает.

Никто не понимал его лучше. Ни с кем больше Герк не мог быть самим собой - не полубогом, а человеком со своими проблемами и сомнениями. Только Иолай мог понять и простить его ошибки, только Иолай мог посмеяться над ним или погоревать вместе с ним. Иолай прикрывал ему спину. Всегда. Они действовали как единое целое, им не нужны слова. Они и были единым целым. Противный, липкий страх сжал сердце Геракла, когда в голове мелькнула мысль о том, что однажды он может остаться один. Какой тогда станет его жизнь,  он не хотел даже думать. Не хотел… Нет…

Геракл вздрогнул – ему что-то послышалось за завываниями ветра. Он вскочил, кинулся к двери и распахнул ее прежде, чем раздался стук. На пороге стоял его лучший друг, промокший до нитки, и виновато улыбался:

- Привет, Герк! Ты уж извини, я подзадержался. Надо было помочь Пандеону починить крышу, а потом эта непогода тоже не способствовала быстрому передвижению, – начал объяснять Иолай. – Похоже, мы опоздали…

Но Геракл прервал это бормотание и крепко обнял друга:

- Я так рад тебя видеть. Ты совсем замерз. Давай, садись к огню, закутайся в одеяло, а я подогрею вина, - широко улыбаясь, сказал он и ласково подтолкнул друга к очагу.

Иолай удивленно взглянув на него:

- Герк, все в порядке? Ты не очень расстроен, что мы не попали на праздник к Ификлу?

- Нет, конечно, - продолжал улыбаться Геракл. Он знал, что выглядит немного глупо, но не мог ничего с этим поделать – он был так рад видеть своего друга целым и невредимым. – Ты же знаешь, что я не большой любитель всех этих праздников. И уж конечно ты знаешь, что для меня лучше всего будет просто посидеть вот так с тобой, поговорить, вспомнить наши приключения.

- Отлично, не так уж часто у нас бывает возможность провести тихий вечер в теплом доме, - искренне обрадовался Иолай, который хоть и любил праздники, но порядком устал за этот день. К тому же ему совсем не улыбалась перспектива вновь вылезать под дождь.

Они устроились у огня и, попивая теплое вино, всю ночь говорили ни о чем и обо всем. Дождь прекратился, и в окно осторожно заглянула луна, решив подслушать, над чем это так весело смеются два друга.

В какой то момент Геракл снова подумал о том, что вряд ли расскажет Иолаю, о чем он размышлял этим вечером, о своих чувствах, о том, что друг значит для него. Потому, что это было не нужно - зачем объяснять очевидное? Да и разве нужны какие-то слова двум половинкам одной души…

Прим/Disclaimer:

1. Образы героев мне не принадлежат, да я и не претендую.

2. Ясон с Ификлом на этот раз прекрасно повеселились и без своих друзей.