На следующее утро Геракл с Иолаем распрощались с участниками соревнований и направились к палатке Аристоса. Рынок представлял собой печальное зрелище. Еще вчера шумный и многолюдный, сегодня он опустел. Большая часть палаток была разобрана, и ветер носил по опустевшей площади куски пергамента и прочий мусор.
Друзья пришли как раз во время, чтобы помочь Аристосу упаковать подушки и матрасы и погрузить уже собранное оборудование на два больших фургона, запряженные четырьмя могучими волами.
- Доброе утро, - поприветствовал Аристос приятелей. – Тика приготовила для вас завтрак. Она разбирает кухню и упаковывает посуду.
Друзья кивнули и вошли в пустую палатку. Тика подняла голову от большой груды сковородок и улыбнулась.
- А я уже думала, что вы проспите все утро! – сказала она. – Поздно вчера праздник закончился?
Она подняла два мешка с завтраком и протянула им.
- Вот, тут свежий хлеб, холодное мясо кролика, сыр, яблоки и виноград. Геракл, это тебе. Иолай, это твой.
- Кролик! Замечательно! – Иолай не удержался и заглянул в свой мешок.
Геракл усмехнулся и протянул приятелю свою часть мяса. Он знал, что хлеба, сыра и фруктов ему вполне хватит. Иолай с улыбкой принял подарок и тут же впился в него крепкими зубами.
- Тика, спасибо за заботу, - Геракл надкусил сочное яблоко. – Подумай, может нужно упаковать еще что-то?
Тика с трудом оторвала взгляд от охотника, который наслаждался кроликом (она прекрасно знала, чем его соблазнить), и с улыбкой повернулась к Гераклу.
- Работа есть, но здесь слишком мало места для нас троих. Поэтому, если не трудно, ты не мог бы помочь мне упаковать тяжелые котлы, а Иолай мог бы помочь моему отцу разобрать палатку и погрузить ее в фургон.
Иолай многозначительно хмыкнул и вышел на улицу. Геракл склонился над котлами. Тика замерла в восхищении, наслаждаясь игрой его мускулов. Боги, как он красив. И он сам предложил помочь, не возражая против того, что она удалила Иолая.
Спустя час все было упаковано. Аристос взобрался на облучок первого фургона и позвал Тику.
- Нет, спасибо, - откликнулась она. – Если ты не возражаешь, я поеду во втором фургоне с Гераклом.
Иолай сделал вид что закашлялся, пытаясь спрятать смех, и посмотрел на Геракла.
«Я же тебе говорил!», - читалось в его лукавом взгляде.
Чувствуя себя загнанным в ловушку, Геракл помог Тике взобраться в фургон, залез следом и взял в руки вожжи. Поездка обещала быть долгой.
Иолай решил, что пойдет пешком рядом с первым фургоном - после праздничного застолья не помешала бы небольшая физическая нагрузка.
День был отличный, теплый, но не жаркий. С моря дул легкий ветерок. Небо было безоблачным и бесконечно синим. К полудню они должны были добраться до Пигроса. Основная масса людей отправилась на север и восток, поэтому дорога, по которой они двигались, была свободна. Иолай и Аристос перебрасывались шутками, а Тика весело болтала с Гераклом, наслаждаясь первой из многих (как она предполагала) совместных поездок. Но чем выше поднималось солнце, тем хуже чувствовал себя Иолай. Начала болеть голова, запершило в горле, вернулась тошнота и слабость. Не так сильно, как при пробуждении, но довольно пугающе. У него никогда не болела голова, если только по ней не били. И он всегда был здоров, полон сил и энергии и воспринимал это как само собой разумеющееся. Поэтому он уже начал сомневаться, что причиной его недомогания было вино. Может быть, он чем-то заразился? Народ на игры собрался со всей Греции, мало ли кто чем был болен.
Иолай ненавидел болеть, ненавидел чувство жалости к себе, ненавидел собственную беспомощность. Поэтому он просто замолчал и продолжал упрямо шагать рядом с фургоном.
Геракл сразу заметил изменение в поведение приятеля. Его шаги замедлились, походка стала шаткой, он рассеянно тер то голову, то горло, то живот. Что-то было не так. Если Иолай подхватил во время игр какую-нибудь болезнь, то приглашение Аристоса очень кстати. У охотника будет время прийти в себя и поправиться. В этот момент маленькая ручка Тики легла на его руку, и Геракл понял, что девушка давно и горячо что-то говорит. Он рассеянно улыбнулся. Боги, может, Иолай был прав? Может быть, пора поговорить с ней? Но она такая милая девочка… и он так не хотел ранить ее чувства. В конце концов, это все будет продолжаться недолго и закончится, как только они уйдут.
Тика не сводила с Геракла сияющих глаз. Он был так добр к ней, так внимателен. Он ни разу не перебил ее, ни разу не пытался перевести разговор на другую тему, и глаза его смотрели так ласково… Он явно был счастлив тем, что они наконец-то остались вдвоем. Время от времени она бросала настороженный взгляд на Иолая, с удовлетворением отмечая признаки заболевания. Все шло так, как и должно было идти. В конце концов, это был проверенный способ, никто ничего не заподозрил, когда умерли ее родители. Просто пришло их время уйти. Она оказала им услугу, особенно матери, освободив ее от скучного человека, который был ее отцом, и позволив соединиться с Аристосом. Теперь она оказывает услугу Иолаю. Охотник жил ради Геракла, и когда он поймет, что его друг больше не нуждается в нем, он будет раздавлен. А с ее помощью ему не придется это переживать. Он никогда не узнает, что Геракл был готов отвергнуть его.
Они быстро перекусили тем, что собрала для них Тика, и запили завтрак холодной прозрачной водой из ручья. Иолай был рад, что поездка подошла к концу. Несмотря на то, что он не желал признаваться даже самому себе, самочувствие его сильно ухудшилось. Он все еще продолжал надеяться, что не заболел.
Спустя час они вошли в Пиргос. Аристос направил фургон к своей гостинице, но когда волы завернули за угол, глазам путешественников предстало ужасное зрелище. На месте сарая возле гостиницы было пепелище, почерневший остов здания еще дымился и запах паленой кожи витал в воздухе.
- Боги… - пробормотал Аристос, останавливая волов.
- Аристос, - Иолай остановился рядом, положив руку на спину волу. – Мне очень жаль… Похоже, он сгорел вчера вечером.
Тот кивнул, не в силах отвести взгляд от пепелища, как сквозь сон слыша удивленные крики Тики, когда второй фургон въехал во двор.
- Аристос, - к фургону бросился один из соседей, кузнец по имени Станос. – Мне так жаль. Они подожгли дом в полночь. Когда мы заметили огонь, было уже слишком поздно. Хорошо, что тебя не было дома и в сарае не было животных, но мне жаль на самом деле…
Аристос взглянул на невысокого закопченного кузнеца, кивнул в знак признательности и спрыгнул на землю.
- Кто-нибудь знает, как это началось?
- Нет. Никто ничего не видел, - Станос вздохнул и вдруг отвел глаза. – Но банда Моргана была вчера в городе… хотя нет никаких свидетельств того, что это их рук дело.
- Морган! – воскликнула Тика, которой Геракл помог спуститься. – Этот никчемный, презренный бандит! Будь он проклят!
- Кто такой Морган? – спросил Геракл.
Настоящая ситуация заставила его забыть о состоянии Иолая, тем более что сам охотник тоже, казалось, забыл о своем недомогании и с тревогой прислушивался к разговору.
- Я потом вам объясню, - махнул рукой Аристос. – А пока давайте разгрузим фургон.
Не удовлетворенный таким ответом, Геракл уже открыл рот, но Иолай предостерегающе положил руку ему на плечо и покачал головой. Охотник интуитивно понимал, что их другу нужно время, чтобы прийти в себя, и поэтому молча взялся разгружать первый фургон. Геракл постоял в растерянности, вздохнул и пошел к другому фургону. Станос остался помогать, и вскоре все вещи были сложены на земле и прикрыты холстами, а волы выпряжены и выпущены в небольшой загон.
Аристос пригласил всех в гостиницу и налил вина. Мужчины собрались у стойки, а Тика поспешила на кухню готовить еду.
- Так в чем дело? - рука Геракла легла на плечо Аристоса.
Тот взглянул на кузнеца, который лишь пожал плечами и опустил глаза.
- Морган со своей бандой появился тут месяц назад, - со вздохом сказал Аристос. – Два недели назад он пришел ко мне в харчевню и потребовал заплатить ему за «защиту».
- «Защиту»? – Иолай нахмурился. – Какую «защиту»?
- Которую он мне предоставит. Хотя до его прихода никакой защиты мне не требовалось.
- И ты отказался?
- Конечно, я отказался! Я не позволю этим свиньям себя запугать!
- И он сжег сарай, чтобы показать тебе, что ты нуждаешься в защите, - глубокомысленно продолжил Геракл.
- Да… похоже на то… Он сказал, что я пожалею, но мне и в голову не могло прийти, что они на это способны.
Иолай нервно барабанил пальцами по столу.
- И, скорее всего, он вернется, чтобы снова предложить «защиту», - охотник видел гнев в синих глазах друга.
- А мы будем их ждать! – сурово закончил Геракл.
Аристос и Станос вздрогнули от той интонации, с которой были произнесены эти слова. Было ясно, что два героя полны решимости разобраться с бандитами.
- Спасибо, друзья мои, но я не могу перекладывать на вас свои проблемы, - покачал головой Аристос. – Мы справимся с этим сами…
Он замолчал, перехватив скептический взгляд Станоса. Это был маленький мирный городок, его жители не были воинами и не могли противостоять хорошо вооруженной банде.
- Арстос, - Иолай усмехнулся. – Предоставь кабана охотникам. Не порти нам забаву.
- Иолай прав, - Геракл улыбнулся приятелю. – Мы не будем стоять в стороне, пока какие-то недоумки держат в страхе такой милый город. А если вы нам поможете, то мы без труда схватим их и сдадим властям.
- Правосудие - это замечательно… если только они не вынудят нас к более решительным действиям, - пробормотал Иолай, который знал, что не все преступники доживают до суда.
Геракл косо взглянул на напарника, но ничего не успел сказать, потому что его опередил кузнец.
- Вы серьезно? – Станос уставился на друзей. – Вы и правда нам поможете?
Герои кивнули, и кузнец расслабился и впервые за все время улыбнулся.
- Спасибо, – взволнованно сказал он. – Я сообщу всем в городе. Может быть, мы соберемся тут вечером, и вы объясните нам, что мы должны делать?
Геракл вопросительно взглянул на Аристоса, и тот согласно кивнул. Сантос снова улыбнулся и почти выбежал из гостиницы, торопясь сообщить жителям городка радостную весть – Геракл и Иолай в городе! И они намерены разобраться с бандой Моргана!
Аристос огорченно посмотрел на друзей.
- Простите, мне очень жаль. Когда я приглашал вас, то не думал что…
- Не волнуйся об этом, - Иолай пренебрежительно махнул рукой. – А пока мы поможем тебе отстроить сарай заново, да, Герк?
- Конечно! – Геракл поднял свой кубок. – За друзей!
- За друзей!
Мужчины выпили, и тут вошла Тика. Она слышала последние слова Иолая, и ее душа возликовала.
- Спасибо, спасибо! – шептала она Мойрам, расставляя тарелки.
Сама судьба не дает ему покинуть ее. Геракл всегда волнуется за других и никогда не отказывается помочь. Именно поэтому он каждый раз оставался у них на пару дней, но сейчас… это продлится дольше, намного дольше! А если он потом решит уйти, она пойдет с ним. Ничто в этом мире не сможет разлучить их. И то, что она станет свидетельницей смерти Иолая, только укрепит их отношения. Для того, чтобы восстановить сарай потребуется масса времени, а ей нужна всего лишь неделя. Одна неделя! И все будет закончено!
Она приветливо улыбнулась Иолаю. Он - ее помощник, даже если сам об этом не подозревает. Она пообещала себе, что будет помнить его, будет навещать его могилу и приносить на нее цветы. И Морган тоже ее невольный сообщник! Раньше Геракл уходил бороться с бандитами куда-то далеко, а теперь бандиты пришли сюда, словно сами Мойры привели их.
Иолай едва притронулся к еде. Горло болело так, что он с трудом глотал, и в животе начались непонятные спазмы. Охотник украдкой вздохнул. Самое неподходящее время для болезни! Может быть, если лечь пораньше, к утру все пройдет?
Геракл нахмурился, увидев, что у друга отсутствует обычный аппетит. Нужно поговорить с Иолаем… он должен знать, что с ним происходит, и Иолай расскажет ему … но позже.
Тика тоже забеспокоилась. Чтобы план удался, охотник должен есть! Но, успокаивала она себя, у нее еще много времени в запасе.
После еды, пока Геракл помогал девушке убрать со стола, в гостиницу начали подтягиваться местные жители. Вскоре больше тридцати мужчин расселись за столики и уставились на Аристоса.
- Друзья мои, - заговорил он, как только воцарилась тишина. – Спасибо, что пришли. Я знаю, вы все знакомы с Гераклом и Иолаем, так что нет нужды представлять их, - он немного помолчал, собираясь духом, и продолжил. – Мы все получили предложения о «защите» от Моргана и его банды, и я пойму, если вы решите платить ему. Но, я думаю, что мы должны дать отпор этим разбойникам. Геракл и Иолай предложили свою помощь. Вы все знаете, что они не раз помогали в подобных ситуациях другим городам и побеждали! – он повернулся к Гераклу. – Друг мой, что мы должны делать?
Хотя сам Аристос был старым солдатом, жители города считали его скромным владельцем гостиницы, поэтому он решил предоставить руководство Гераклу.
Сын Зевса поднялся со стула и вышел вперед.
- Спасибо за то, что пришли и выслушали нас. Я знаю, как пугают вас такие угрозы. У вас есть семьи, которые нужно защищать, и вполне справедливо, что многие из вас посчитали, что мир стоит той цены, которую за него требуют. Но Аристос прав: люди подобные Моргану никогда не останавливаются на достигнутом. Если вы не остановите его сейчас, он уничтожит и вас, и ваш город, - Геракл сделал паузу, вглядываясь в лица мужчин. – Мы с Иолаем поможем вам. Мы научим вас, как защитить себя и своих близких, как дать отпор бандитам. Если мы будет действовать сообща, то победим. Я обещаю вам.
После его слов воцарилась тишина. Люди обдумывали услышанное. Многие из них и вправду считали, что спокойнее откупиться от разбойников, но в глубине своего сердца они понимали, что Арисос прав – это никогда не закончится. Мужчины переглядывались и согласно кивали. Наконец Станос поднялся и подошел к Гераклу.
- Мы сделаем, как ты говоришь, Геракл. Мы будем учиться у вас и остановим этих животных. Только расскажите, что мы должны делать.
Геракл взглянул на довольного Иолая и снова заговорил.
- Отлично. Храбрость может противостоять злу. Мы начнем завтра, нам не потребуется много времени. А еще мы пообещали Аристосу, что восстановим сарай. Так что после первого урока некоторые из нас пойдут в лес заготавливать бревна, а остальные останутся в городе на тот случай, если появятся головорезы Мограна.
Гул голосов подтвердил общее согласие. Конечно, они с радостью помогут Аристосу, они всегда помогают друг другу. Люди поднимались, жали друг другу руки и уходили с просветленными лицами.
Иолай был рад, что все так закончилось. Все было бы отлично… если бы не паршивое самочувствие. Во рту снова появился металлический привкус, горло разболелось еще больше, и судороги в животе настойчиво гнали на улицу. Иолай стиснул зубы. Он не позволит кому-либо узнать, как ему плохо! Картинно зевнув и потянувшись, он пробормотал.
- Ну вот и ночь на дворе… Если никто не возражает, то я пойду спать. Слишком много всего произошло за два последних дня.
Быстро, чтобы Геракл не успел ничего спросить, Иолай вышел из гостиницы. Он видел, какими глазами приятель смотрел на него всю дорогу, но не желал об этом говорить. Потом… утром…
Геракл проводил друга хмурым взглядом и уже собрался последовать за ним, но тут на его пути выросла Тика. Конечно, ее волновал разговор. Что решили мужчины? Как они собираются расправиться с бандой? Ее интерес был таким искренним, а пальчики так крепко сжимали его руку, что он был вынужден остановиться.
Иолай, спотыкаясь, скатился с лестницы и быстро завернул за дальний угол дома. Там он упал на колени, обхватив рукой живот, в который словно вонзили сотни кинжалов. Другой рукой он уперся в землю, чтобы совсем не упасть, и содержимое желудка рванулось наружу. Когда рвота прекратилась, дрожащий и мокрый от пота охотник, скорчившись, упал на бок. Боги! Что же с ним происходит?
Иолай проснулся, как только солнце показалось из-за горизонта. Моргнув, он не сразу понял, где находится, а потом вспомнил – гостиница Аристоса! Иолай потянулся, наслаждаясь мягкой кроватью и пуховыми подушками, и огляделся. Комната небольшая, но уютная: красивый шкаф, изящный столик, на котором стоял кувшин с водой, широкое окно, закрытое тонкими, колышущимися на ветру занавесками. Одно из лучших мест, где он когда-либо останавливался.
Внезапно Иолай вспомнил неприятные ночные события и поморщился. Осторожно проглотил слюну – ничего… И живот не болит… Боги, чтобы это ни было, он надеялся, что оно закончилось.
Иолай скатился с постели, натянул штаны и сапоги и умылся чистой холодной водой из кувшина. Определенно он чувствует себя лучше!
Влезая на ходу в жилет, он поспешил на кухню. Голод – отличный признак выздоровления!
На кухне Тика уже готовила завтрак.
- Привет, - поздоровался охотник. – Ты ранняя пташка.
- Доброе утро, Иолай! – улыбнулась она. – Работа в гостинице требует раннего подъема. Ах, как бы я хотела ничего не делать! – на ее щеках появились очаровательные ямочки. – Готов к завтраку?
- Как всегда!
Тика довольно рассмеялась.
- Отлично. У меня есть свежий творог, мед, яблоки, хлеб и вино.
- Подходит. Начну, пожалуй, с яблок…
Иолай боялся повторения вчерашней болезни, и хотя живот явно мечтал о большой тарелке творога с медом, охотник решил не идти на поводу у собственного организма.
- Этого недостаточно - возразила Тика. – У вас сегодня будет насыщенный день. Геракл рассказал мне, что вы будете учить горожан сражаться, а потом пойдете валить лес. Так что пара яблок - это маловато.
Иолай усмехнулся, тронутый ее заботой.
- Знаешь что? Собери хлеба с сыром и еще что-нибудь, что можно взять с собой. Думаю, что настоящий аппетит проснется у меня в лесу после работы на свежем воздухе.
- Отлично! Я не хочу, чтобы ты умер с голода. Для нашей гостиницы это стало бы плохой рекламой.
Грызя яблоко, Иолай вышел во двор, чтобы осмотреть остатки сарая и прикинуть, сколько бревен им понадобится на восстановление.
«Иолай, Иолай», - думала Тика, добавляя кристаллы сурьмы к сахарной крошке. – «Ты не боишься умереть с голоду, но я боюсь, что именно так и будет».
Сурьма всегда хранилась среди запасов, как средство, вызывающее рвоту. Иногда в гостинице это было необходимо. Такие симпатичные, вполне безобидные кристаллы… похожие на цветы… цветы на его могиле.
Улыбаясь про себя, она положила в мешок хлеб, который испекла специально для него (с добавлением тех же кристалликов), потом сыр, натертый сурьмой, и яблоки. Никто ничего не заметит. Она все сделает очень аккуратно… Тихо мурлыча себе под нос, Тика собирала обед для охотника.
***

На следующее утро Иолай снова почувствовал себя лучше, но не намного. Выспаться ему помешали судороги, постоянно сводившие ноги. Не очень сильные, но заставляющие просыпаться и массировать напряженные мускулы.
Что бы это ни было, это НЕ прошло! Сколько дней это уже продолжается? Проклятье! Он даже не помнит. Ладно, лучше не думать об этом. Нужно заняться делами, и все само пройдет. Медленно выползая из кровати, Иолай с опаской сглотнул. Боги… казалось, что через горло пропихивают кучу гвоздей. Это будет очень длинный день!
Когда он добрался до кухни, Геракл и Аристос уже доедали свою утреннюю овсянку с медом и фруктами.
- Доброе утро, - пробормотал Иолай, усаживаясь рядом и беря из корзины самое маленькое яблоко.
- Доброе утро, - хором ответили друзья.
Тика сразу поставила перед ним тарелку, наполненную овсянкой.
- Спасибо, Тика, - прошептал Иолай, отодвигая тарелку. – Я не голоден.
Он даже смотреть не мог на еду.
- Нет? – Тика явно расстроилась. – Иолай, я могу решить, что ты не любишь мою стряпню, - она картинно надула губки, а потом положила руку ему на плечо. – В чем дело? Ты хорошо себя чувствуешь?
- Я? Прекрасно, не волнуйся. Просто я, в самом деле, не голоден. Думаю, что проголодаюсь, когда буду пилить бревна, вот увидишь! К обеду я буду голоден как волк!
Он отвел глаза, чтобы не смотреть на Геракла.
Но полубога было трудно провести.
- Ты уверен? – с беспокойством спросил он. – Ты какой-то бледный…
- Я в порядке, - Иолай поднялся. – Увидимся снаружи.
Охотник понимал, что ведет себя невежливо, но он должен был как можно скорее избавиться от всех этих запахов.
Он почти пересек двор, когда его окликнула Тика.
- Иолай!
Он заставил себя остановиться и повернуться к ней.
- Я собрала для тебя завтрак, - она протянула охотнику небольшой мешочек.
«Хорошая девочка», - подумал про себя Иолай и вымученно улыбнулся.
- Спасибо, Тика… Я ценю, что ты для меня делаешь…
Он ласково коснулся ее щеки, а потом быстро ушел.
«Бедный, бедный парень, - думала Тика, глядя на его неуверенные шаги. – Он выглядит совсем больным… Но это скоро закончится. Я не хочу, чтобы он сильно страдал. Он такой сильный… даже сейчас, когда ему плохо, он старается держаться. Как жаль, что я не могу помочь ему! Он не знает, что пришло его время, иначе он не стал бы сопротивляться… Но я не могу рассказать ему».
Геракл вышел из харчевни вслед за Тикой, закидывая на плечо собственный мешок с провиантом. Он рассеянно коснулся плеча девушки, но не остановился, а поспешил за приятелем. На этот раз они должны поговорить.
Он нашел Иолай в загоне, где охотник запрягал волов в фургон. Сын Зевса легко перепрыгнул через ограждение и подошел к другу.
- Иолай…
- Я в порядке, не нервничай.
- Ты НЕ в порядке! Ты что-то скрываешь от меня уже несколько дней… Что? В чем дело?
Иолай вздохнул и повернулся к другу.
- Ничего… Просто больное горло и небольшая тошнота… Ничего страшного, не волнуйся, пожалуйста.
Геракл видел бусинки пота, блестевшие над бровями приятеля. Он протянул руку, чтобы пощупать его лоб, но Иолай уклонился от прикосновения.
- Оставь это, ладно?!
Геракл нахмурился.
- Может быть, сегодня тебе лучше остаться здесь? Отдохнуть?
- Я в порядке, - с раздраженным упрямством повторил охотник и потянул за собой упряжку. – Ты не мог бы приготовить второй фургон? Нам пора двигаться.
Геракл вздохнул. Он знал, что спорить с Иолаем бесполезно… Он не видел никого, кто мог бы переупрямить охотника, и если тот решил идти в лес, значит так и будет. Запрягая волов, Геракл дал себе что слово, что глаз не спустит с друга и заставит его остановиться, если поймет, что его состояние ухудшается.
***
По дороге к ним присоединились другие горожане, и скоро внушительная процессия добралась до расчищенной накануне площадки. Иолай чувствовал себя неплохо, не считая того, что он потел больше обычного. Но он убеждал себя, что это трудовой пот, и работал как одержимый. В полдень сделали небольшой перерыв, перекусили и принялись грузить готовые доски.
Внезапно Геракл оторвался от бревна, которое он обтесывал, выпрямился и замер. У него возникло ощущение, что за ними наблюдают. Бросив быстрый взгляд на Иолая, он убедился, что приятель тоже это почувствовал. Иолай напряженно вглядывался в лес, рассеяно потирая воспаленное горло.
- Засада!!! – вдруг выкрикнул охотник и поднял топор, жалея о том, что это не привычный ему меч.
Геракл отпрянул в сторону и выхватил из воздуха нацеленную ему в грудь стрелу.
- Прячьтесь! – рявкнул он.
Испуганные внезапным нападением, горожане бросились под защиту фургонов и бревен. Геракл продолжал ловить стрелы, а Иолаю пришлось откатиться в сторону из-под смертельного дождя. Вскочив на ноги, он подставил топор под меч одного из нападавших, но топор - не самое подходящее оружие для защиты, поэтому охотник поспешил избавиться от него, метнув во второго бандита. Тот взвыл, когда лезвие топора вонзилось ему в руку, и убежал. Иолай сильным ударом выбил меч из рук бандита и ударом в челюсть послал того в нокаут. Ощутив в руке привычное оружие, Иолай облегченно вздохнул. Подкатившись под ноги очередного нападавшего, он свалил того на землю и ударил его рукоятью меча по затылку. Бандит выключился из борьбы.
Геракл отшвырнул двух разбойников обратно в лес, из которого они появились. А потом подхватил за ноги третьего и раскрутил его в воздухе, используя как дубину. Бандиты, словно детские игрушки, разваливались в разные стороны.
Горожане постепенно пришли в себя и присоединились к сражению. Аристос выломал небольшое дерево и, размахивая им как посохом, ринулся в самую гущу схватки.
Стоя за деревьями, Морган с отвращением наблюдал за дракой. Да, он вынужден был признать, что эта пара могла бы заменить целую армию.
- Отступаем! – приказал он своим людям.
Побросав раненых, бандиты испарились в лесу. Геракл с Иолаем рванулись вдогонку, понимая, что если им удастся захватить Моргана, с бандитами будет покончено раз и навсегда. Перепрыгивая через бревна и валяющихся разбойников, Иолай запутался в густой траве и упал на землю, вскрикнув от боли. Геракл немедленно остановился и развернулся. Увидев лежащего на траве приятеля, он бросился к нему.
- Проклятье! – рычал Иолай, выпутываясь из травы и подсознательно прижимая руку к животу. – Герк! Почему ты остановился? Они же уйдут!
- Не волнуйся, они вернутся, - встревоженный Геракл опустился на колени рядом с другом. – Мы схватим их в следующий раз, - он развел полы жилета Иолая в стороны и увидел кровь на ребрах охотника. - Что с тобой случилось?
- Ничего, - Иолай внимательно исследовал причиненный ущерб. – Я в порядке… Это просто царапина. Стрелой зацепило…
Но на самом деле все было далеко не так хорошо. Иолай чувствовал себя совсем больным, он практически не мог глотать, и к спазмам в животе присоединилась острая боль. Голова кружилась и раскалывалась, он не мог смотреть на солнце… и слабость… страшная слабость.
«Нет», - упрямо думал Иолай. – «Это просто простуда! Это не может быть что-то серьезное…»
Просто нужно сесть… пока он не упал. Драка окончательно истощила его.
Геракл увидел посеревшую кожу приятеля, пот, выступивший на его теле, и обнял охотника за плечи.
- Иолай?
Друг поднял на него мутные, слезящиеся глаза и тихо пробормотал.
- Прости… Это я виноват… нужно было догнать их… просто я… мне… мне нехорошо.
Гримаса боли исказила его лицо. Отвернувшись, он приподнялся на колени, и желчь хлынула у него изо рта.
Геракл пришлось держать друга на руках, пока рвота не прекратилась. Иолай вытер рот рукой и с благодарностью позволил сильным рукам сына Зевса подхватить его и поставить на ноги.
- Прости… - виновато пробормотал он.
- Не думай об этом, - Геракл с симпатией взглянул на друга, медленно ведя его к поляне. – Давай отвезем тебя в гостиницу.
Пока герои преследовали бандитов, Аристос и остальные связали оставшихся на поляне пленников и загрузили в фургон оставшиеся доски.
Выйдя из леса, Иолай отказался от дружеской поддержки. Каким бы смешным это не казалось, но он ненавидел демонстрировать свою беспомощность.
Ругаясь про себя, Геракл отпустил друга, но продолжал держаться рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, чтобы иметь возможность снова подхватить его.
- Думаю, что досок хватит, - сказал он, когда друзья подошли к горожанам. – Мы можем вернуться.
Возражений не последовало.
- Иолай, - Геракл положил руку на плечо охотника. – Я хочу, чтобы ты ехал в фургоне.
В голосе полубога было столько беспокойства, что Иолай вздохнул и согласился. Кроме того, у него совсем не осталось сил на споры.
Взобравшись на место возницы, он подхватил вожжи, но вынужден согнуться пополам от острой, почти кинжальной боли. Геракл нахмурился еще больше.
Толкая перед собой трех пленных, процессия направилась обратно в город. По крайней мере, эти трое уже никому не причинять вреда.

***
По возвращении горожане заперли бандитов в надежно охраняемом помещении, чтобы потом отвести к судье, и собрались во дворе гостиницы. Геракл помог Иолаю спуститься на землю, и пока остальные разгружали фургоны, отвел его внутрь, чтобы осмотреть и перевязать рану. Начать строительство нового сарая горожане смогут и без них, они присоединяться потом, когда выяснят в чем дело.
Когда Геракл ввел Иолая в помещении кухни, Тика что-то мешала в огромном котле. Ее глаза широко раскрылись, когда она увидела, как сын Зевса аккуратно усаживает приятеля на стул и снимает с него жилет.
- Что случилось? – с искренним беспокойством воскликнула она.
Геракл взял со стойки кусок чистой льняной ткани, кувшин с прохладной водой и опустился перед другом на колени.
- На нас напала банда Моргана, - ответил он, и, услышав ее испуганный возглас, поспешно добавил. – Не волнуйся, мы отогнали их.
Иолай зашипел, когда Геракл начал смывать засохшую кровь.
- Они ранили Иолая? – Тика опустилась на колени рядом с Гераклом, взяла руку охотника в свои ладони и с состраданием взглянула в его бледное лицо. – Мне так жаль…
- Ничего серьезного… просто царапина… - только и сумел прохрипеть он.
Внезапно запахи от котла достигли его носа, и живот тотчас взбунтовался. Иолай закрыл глаза, заставляя себя глубоко дышать, чтобы подавить тошноту.
Маленькая ручка Тики откинула с его лба влажные волосы.
- Ты совсем болен, - проворковала она.
- Ты считаешь? – Иолай выдавил жалкую усмешку.
- Тика права, - сурово заявил Геракл, отставляя кувшин в сторону. – И хотя рана не тяжелая…
- … я говорил…
- … ты немедленно отправляешься в кровать и не встанешь с нее до завтрашнего утра.
- Хорошо, - у Иолая не было сил ни на споры, ни даже на элементарные возражения.
Он вздохнул, внезапно поняв, что не сможет даже стоять без посторонней помощи, не говоря уже о том, чтобы подняться по лестнице в свою комнату. Подняв глаза, он натолкнулся на взволнованный взгляд Геракла, который все еще стоял возле него на коленях.
- Прости… - прошептал несчастный Иолай. – Ты не мог бы… помочь… пожалуйста…
Глаза Геракла потемнели. Он увидел страх во взгляде своего друга. Страх и… стыд. Иолай стыдился собственной беспомощности.
- Конечно, - как можно беспечнее ответил полубог, поднимаясь на ноги и помогая подняться Иолаю. – Тика, я прошу тебя, приготовь немного сладкого чаю, это поможет ему.
- Спасибо, - хриплым шепотом пробормотал Иолай, наваливаясь на приятеля всем телом и проклиная свои дрожащие ноги.
Когда друзья скрылись в коридоре, Тика удовлетворенно улыбнулась. Отлично! Он едва стоит на ногах! У него кружится голова и сильные боли! Она заметила, с каким беспокойством и нежностью Геракл отнесся к заболевшему другу, и перестала жалеть его. Он заслужил эту боль за то, что стоит на пути их счастья.
Заварив травы, она добавила в кружку мед и… несколько кристаллов сурьмы. Лекарство готово! Он будет так страдать, что смерть станет для него заветной мечтой.
***
Геракл привел друга в комнату, раздел его, уложил в кровать и укутал одеялом. Кожа охотника была бело-серой, и на теле выступил холодный липкий пот. Присев рядом, Геракл нежно откинул с его лба прилипшие волосы.
- Тебе совсем плохо, да?
- Да… - Иолай слабо усмехнулся. – Врать больше нет смысла… Прости…
- За что? За то, что ты болен? Это со всеми случается…
- Пираты могут встретиться каждому, - хихикнул Иолай, это была их старая шутка, возникшая еще во времена учебы в Академии, после того как Иолай по просьбе Ясона проник шпионом на пиратский корабль*.
- Да…, - бормотал Геракл. – Но ты не волнуйся… ты поправишься… через день или два все будет хорошо.
В дверь тихо постучали, и в комнату вошла Тика, неся кружку горячего чая.
- Тика, - Иолай виновато посмотрел на девушку. – Ты не должна… Я не могу…
- Шшшш, - мягко перебила она. – Это поможет тебя заснуть.
Геракл приподнял другу голову, а она поднесла кубок его губам.
Иолай покорно сделал несколько глотков и отвернулся.
- Спасибо… не могу…
Геракл бережно уложил белокурую голову обратно на подушки и покачал головой. Комната вертелась перед глазами охотника, он закрыл глаза и соскользнул в глубокий сон.
- Если ты хочешь помочь остальным с сараем, я могу посидеть с ним, - предложила Тика.
Геракл вздохнул. Он не хотел оставлять приятеля, но там нужна была его помощь, которую Тика не могла предоставить.
- Хорошо, - подумав, согласился он. - Но если что-нибудь изменится, сразу позови меня.
- Не волнуйся, я глаз с него не спущу, - она прикоснулась к его руке. – Иолай поправится, вот увидишь!
Он ласково улыбнулся, тронутый ее заботой и беспокойством.
- Спасибо. Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что он в твоих руках, - искренне сказал он, погладив ее по волосам, и вышел из комнаты.
Когда Тика осталась одна, выражение сострадания на ее лице сменилось холодной ненавистью.
«Конечно, я позабочусь о нем, – подумала она. – Я очень хорошо о нем позабочусь!»
***

Спустя час горожане вернулись из леса, и Аристос отправил всех по домам, сказав что работу они закончат завтра. Пока он распрягал волов, Геракл поспешил в гостиницу. Он волновался за Иолая. Очень не хотелось оставлять его утром, но Тика пообещала проследить за охотником, а горожане уже во всю занялись строительством. В течение дня он несколько раз забегал в комнату, но Иолай спокойно спал, поэтому Геракл уговаривал себя, что кризис миновал, и возвращался к работе.
Когда он вошел в кухню, Тика как раз вынимала свежие булочки из духовки.
- Ты вернулся! – радостно сказал она.
- Да. Как Иолай?
- В последний раз, когда я его видела, он был в порядке. Он в сарае, приколачивает доски.
- Что? – потрясенный Геракл развернулся к двери и прислушался. Стука молотка слышно не было.
- Знаю, знаю. Но он чувствовал себя неплохо и хотел помочь и...
Окончание фразы Геракл уже не услышал, потому что со всех ног бросился в сарай, боясь того, что найдет там уже остывшее тело Иолая. Проклятье! Погиб от собственного упрямства!
Ворвавшись внутрь, Геракл в отчаянии принялся метаться по сараю, разыскивая охотника.
- Иолай!!! Иолай!!! - звал он, заглядывая во все углы и, наконец, обнаружил переломанные доски и торчащие из-под них знакомые сапоги. – Боги… - с ужасом Геракл понял, что Иолай свалился с чердака.
Затаив дыхание, он упал на колени возле лежащего на полу приятеля и дрожащими пальцами коснулся его шеи, пытаясь нащупать пульс. Есть! Слабый, частый, но он был.
- О нет! – раздался за его спиной отчаянный вскрик Тики. – Он…
- НЕТ! – резко перебил девушку Геракл. – Но он тяжело ранен. Принеси ткань и горячую воду, а я пока попытаюсь остановить кровь.
Геракл скинул жилет и, быстро порвав на полосы свою нижнюю рубашку, туго перетянул Иолаю бедро, а потом тщательно ощупал тело охотника. На голове за ухом он обнаружил огромную шишку, сломанные ребра прогнулись под пальцами полубога, левая рука была неестественно вывернута. Ноги казались неповрежденными, если бы не страшная, зияющая рана на бедре.
Убедившись, что Иолая можно безболезненно перемещать, Геракл поднял его на руки и поспешил в гостиницу. Иолай потерял много крови… слишком много крови… Проклятье! Что он себе вообразил?! Геракл разрывался между паникой и гневом. Он ужасно злился на Иолая за его упрямство и до смерти боялся за его жизнь. Охотник слишком слаб, слишком серьезно болен… он может не оправиться от ран.
Аристос увидел, как Геракл бежит через двор, неся Иолая на руках, и бросился за ним.
Что еще могло случиться?
Тика влетела в кухню и принялась греть воду и искать чистую ткань.
Геракл опустил Иолая на кровать и торопливо намотал простыню поверх пропитанной кровью кустарной повязки, с силой прижимая ее к ране, чтобы остановить кровотечение. Иолай стонал и пытался отстраниться.
- Терпи, парень, терпи, - шептал Геракл.
Аристос что было силы надавил на рану, сменив Геракла, который принялся быстро раздевать приятеля.
Вошла Тика, неся охапку льняного полотна и кувшин с горячей водой. Геракл тщательно промыл рану, положил на нее свернутую в несколько слоев ткань и как можно туже перевязал. Оторвав широкую полосу, сын Зевса туго перетянул сломанные ребра, а потом дрожащими пальцами вправил левую руку и наложил на нее лубки. Иолай стонал, не приходя в себя.
- Мне нужны травы, - спокойно произнес Геракл, повернувшись к Тике. – А так же игла и нить, чтобы сшить рану.
Девушка кивнула и вышла из комнаты.
Сделав все, что было в его силах, Геракл присел на кровать рядом с Иолаем, продолжая прижимать набухшее от крови полотно к ране, надеясь, что это замедлит кровотечение.
Иолай был бледен, губы и кончики пальцев охотника посинели, дыхание было шумным и неровным.
- Что случилось? – наконец обретя голос, выдохнул Аристос.
- Упрямый дурак… - пробормотал Геракл, с тревогой вглядываясь в истощенное лицо друга. – Он работал на чердаке и, скорее всего, упал прямо на топор…
- О Боги…
Аристос искренне волновался за друга, который всегда был для него воплощением самой жизни, а теперь был во власти болезни, которая забирала его силы…
Такая же болезнь забрала у него любимую жену, которая сопротивлялась ей, сколько было сил, но потом уступила, устав от бесконечной боли, терзавшей ее.
Ему было очень тяжело видеть, как тоже самое происходит с Иолаем… подумать только, всего несколько дней назад охотника славили как победителя на спортивных играх, а сейчас…
- Аристос, - позвал Геракл. – Принеси, пожалуйста, кувшин с водой. Он потерял слишком много крови, нужно восполнить эту потерю.
- Конечно, - Аристос был рад, что может хоть чем-нибудь помочь.
В конце концов, кровотечение замедлилось настолько, что Геракл смог сшить края раны и снова перевязать ее чистым полотном. Потом он принялся поить Иолая водой, капля за каплей, глоток за глотком, очень медленно, осторожно, но постоянно.
Тика принесла свежего чая, но Геракл проигнорировал ее, зная, что сейчас охотнику больше всего нужна обычная вода. Иолай стонал, стараясь перевернуться на бок и свернуться в клубок, стремясь облегчить мучащую его боль. В какой-то момент судорога снова свела его мускулы, и Гераклу снова пришлось массировать ему ноги.
Шли часы. Тика уговаривала Геракла отдохнуть, поесть, но сын Зевса отказывался оставить друга. Она стояла рядом, положив руку ему на плечо, стараясь дать ему немного успокоения и своей любви. Ей неприятно было видеть, как он страдает, переживая за друга.
- Мне жаль, - пробормотала она, когда время приблизилось к полуночи. – Но его время пришло… Он скоро умрет…
- Он НЕ умрет! Я не позволю ему!
Ее пальцы играли его волосами, она взяла его лицо в свои ладони и заглянула в синие глаза.
- Все в порядке, любимый… так и должно было случиться… Иолай должен умереть, это его время. Он не хотел бы стоять между нами.
- Что? – Геракла смутили ее слова. – Тика, о чем ты говоришь? Иолай никогда не стоял между… И нет никаких «нас»…
- Тихо, тихо, я знаю, что ты беспокоишься за него… Но мы предназначены друг другу самой судьбой… Мойры вытащили нам такой жребий… Когда я увидела тебя в первый раз, я поняла, что мы должны быть вместе. Я буду рядом… ты смиришься с этой потерей… - она смотрела на него с безграничной любовью, зная, что он поймет и одобрит то, что она сделала. – Мне жаль, что он страдает, но скоро все закончится… Я не хотела, чтобы он мучался долго…
Геракл слушал ее, и постепенно смысл ее слов проник в его затуманенный горем мозг. Поднявшись, он отбросил ее руки и отшатнулся.
- О чем ты говоришь, Тика? Что ты сделала?
Не понимая, что так испугало его, она начала говорить торопливо, путая слова.
- То, что должна была сделать… И ты помог мне… ты сам помог мне. Ты поил его чаем…
Огромными от ужаса глазами Геракл уставился на стоящий на столе кубок… кубок, который он вчера сам подносил у губам охотника, заставляя того пить.
- Чай?! Что было в чае?! – хрипло прошептал он.
- Немного сурьмы… совсем чуть-чуть… - она застенчиво улыбнулась.
Сурьма! Боги! Сурьма – смертельный яд! Что она наделала? Что Я наделал?
Неправильно расценив его ошеломленный взгляд и воцарившееся молчание, Тика подошла к Гераклу, поднялась на цыпочки и потянулась губами к его лицу, но он оттолкнул ее.
- Яд! Ты его отравила!? – прошептал он. Раздавленный этим открытием, он схватил со стола кубок и что было силы швырнул его в стену. - ТЫ ЕГО ОТРАВИЛА!!!!
Тика съежилась, потрясенная его яростью. Почему он злится? Этого не должно было быть! Он должен был упасть в ее объятья и принять ее любовь. Она попыталась объяснить все еще раз.
- Неужели ты не понимаешь? Я должна была… он стоял между нами… он должен был умереть, чтобы освободить тебя. Я сделала это для тебя, любимый, почему ты не хочешь это понять?
Геракл в ужасе запустил обе руки в волосы, не в силах осмыслить происходящее. Почему он не заметил ее безумия? Как он мог не заметить!? С отвращением он отшатнулся от ее умоляюще протянутых рук.
- Нет, не прикасайся ко мне!!!
- Но Геракл! Ты же любишь меня, я видела это… Я знаю, что это так…
- НЕТ! Тика, я не люблю тебя. Я никогда не любил тебя и никогда не полюблю. Это все твоя больная фантазия! Ты пыталась убить моего лучшего друга! Как ты могла? Что заставило тебя так поступить?
Его голос прервался… Что же делать? Иолай умирает…Что делать?
- Нет?! – она вскочила на ноги. – Что значит НЕТ?! Ты не можешь… - она задохнулась, потрясенная его словами.
Хватая воздух ртом, она увидела на его лице выражение отвращения и презрения… Она поняла, что он отказался принять ее подарок… ее любовь… пренебрег ее чувствами. Она почувствовала, как ненависть заполняет ее, ломая на куски сердце, иссушая душу.
- Ты лгал мне все эти годы! – прошипела она, дикой кошкой бросаясь на Геракла, стремясь выцарапать ему глаза. – Ты говорил, что будешь заботиться обо мне! Ты лгал! Я тебя ненавижу!!!
Сильные руки обхватили ее, лишая возможности кусаться и царапаться.
- НЕНАВИЖУ!!!!!! – продолжала визжать Тика, выкручиваясь из рук Геракла. – Я рада, что он умирает! Я рада, что он страдает!!! Эго агония будет ужасной! И помни, это ты отравил его!!! Ты сам поил его ядом!!!!
Услышав крик и грохот бьющейся посуды, Аристос поспешил в комнату больного. Он успел услышать последние слова Тики, увидел ее обезумевшие глаза, искаженное ненавистью лицо. Когда смысл сказанного падчерицей дошел до него, он застыл на месте не в силах пошевелиться. Голос Геракла вывел его из ступора. Вдвоем мужчины стащили буйствующую Тику вниз и заперли в кухонной кладовке. Утром они решат, что с ней делать. Тика бушевала, пытаясь выломать дверь, сыпала проклятьями и призывала все кары небесные на головы отчима, Геракла и Иолая.
Аристос тяжело привалился к стене.
- О чем она говорила? Что значит, она его отравила? – спросил он, боясь взглянуть Гераклу в глаза.
- Она давала ему сурьму… Боги, неудивительно, что ему так плохо…
Геракл рассеянно потер лоб. «Это моя ошибка», – думал он. – «Иолай предупреждал меня… Он говорил, что я должен поговорить с ней… Но нет, я не слушал… Это моя ошибка».
Что он здесь делает? Он должен быть наверху, рядом с другом! Со всех ног Геракл бросился обратно в комнату, а несчастный Арисотос сполз по стене на пол и заплакал, закрыв лицо ладонями. Он оплакивал свою жену (наконец-то он понял, что послужило причиной болезни), оплакивал друга (двух друзей) и свою падчерицу, вернее того прекрасного ребенка, которым она когда-то была. Тика была больна долгое время, может быть, с самого детства, и он не заметил этого!
***

***

Геракл думал… думал всю ночь. Теперь все стало отвратительно ясно и понятно. Он сопоставил симптомы болезни Иолая с теми симптомами, что он видел пять лет назад, когда умирала Лекс, мать Тики. Она ужасно мучалась и, наконец, ее сердце уступило. Тика убила собственную мать, а потом долго и искренне оплакивала ее. Как можно быть настолько невинной и в тоже время настолько безумной?
Печаль и вина разрывали душу Геракла. Он ужасно боялся потерять Иолая во время кровавого сражения, из-за ярости разгневанного Бога или военачальника, при внезапном нападении какого-нибудь кошмарного чудовища… но он и представить себе не мог, что этим чудовищем окажется девочка с великолепными светлыми волосами, зелеными глазами и звонким смехом. Существо, которое никто и никогда не смог бы ни в чем заподозрить.
Ужасно было и то, что Иолай вынужден выносить эти муки из-за любви. Не из-за страха, ненависти, войны или собственной храбрости, а из-за любви… Порочной, неестественной, зародившейся в больном, воспаленном мозгу безумной девицы.
Если Иолай умрет, это будет естественная смерть от руки другого смертного, и он не сможет потребовать божественного вмешательства, и Аид не станет его слушать.
А хуже всего было то, что причиной этого был он сам. Тика отравила Иолая из-за своих чувств к нему. Если бы он был честен с ней, сказал правду о своих чувствах, этого бы ни случилось. Его нежелание разбираться с ее безумным увлечением привело Иолая к смерти. Как он будет жить с этим? Геракл дрожал под грузом чувств, для которых он не находил ни названий, ни слов. Из последних сил он старался сдержать душащие его слезы, сердце словно раскололось пополам, в середине образовалась огромная, зияющая пустота. Быть причиной страданий и смерти Иолая… эту муку он не мог перенести.
В середине ночи он поднял перебинтованную руку Иолая и стиснул ее своими ладонями.
- Послушай меня, Иолай. Ты не можешь сдаться… Ты справишься, я знаю. Ты можешь.
Ночь напролет он боролся с лихорадкой единственным доступным ему способом, растирал напряженные мускулы и, приподняв голову приятеля, капля за каплей вливал воду между его запекшимися губами. Если бы ни лихорадочный румянец на щеках, кожа охотника была бы совершенно серой. Его глаза запали, губы посинели, а свистящее дыхание было слышно на расстоянии. Он был на волосок от смерти.
Несколько часов назад в комнату тихо вошел Аристос. Он надежно связал Моргана и оставил его валяться на полу в кухне, а тело Тики уложил на кровать в ее комнате. Долго он смотрел в мертвые глаза девушки, пытаясь понять, что заставило ее так поступить, но не смог. Тогда он вышел из комнаты и плотно закрыл за собою дверь.
Он пришел, чтобы предложить свою помощь, но Геракл видел, что друг все еще в шоке от всего случившегося, поэтому он отказался от помощи и отправил Аристоса спать.
Наступило утро… Иолай умирал…
Геракл опустился на колени возле кровати и стиснул руку товарища своими ладонями. Прижавшись к ним лбом, сын Зевса плакал, не скрывая слез.
***
Следующие два дня Иолая балансировал между жизнью и смертью. Были моменты, когда он чувствовал руки Геракла, купающие его горящую кожу или массирующие его сведенные судорогой мышцы, мог слышать дрожащий голос, зовущий его по имени, умоляющий, требующий бороться… И тогда он вынуждал себя сделать вдох, втягивая воздух через воспаленное горло, и игнорировать кинжальные боли, разрывающиеся его внутренности.
Но были и другие моменты, когда он видел сгорбленную фигуру Харона, протягивающую руку за полагающейся ему монетой. И хотя у Иолая не было денег, Харон качал головой, но не уплывал, а тянул к нему костлявую руку.
Иногда он слышал голос Тики… она смеялась над ним или кричала на него. Он видел ее симпатичное лицо, видел, как привлекательная улыбка сменялась ужасным оскалом, видел нож в ее груди, и тогда глубокое чувство вины разрывало его сердце… Он не смог спасти ее.
Иногда он словно возвращался на игры и снова бежал ту победную дистанцию. Бежал, бежал… а потом летел… А потом тело становилось тяжелым, и он падал на землю в лесу, и его нога запутывалась в траве… И тогда боль охватывала все тело, острая, кинжальная, жгучая боль… и жар - пылающий, сжигающий заживо жар. Горячо… как же жарко…
И тогда снова возвращались руки Геракла, а вместе с ним прохлада и облегчение. Только зачем Геракл заставляет его пить? Так больно глотать…
Голос Геракла… уговаривающий… просящий прощенья…
Почему? За что? Боги, если бы только боль ушла… пусть все закончится…
Но он сопротивлялся двойному натиску жара и боли… Он будет бороться. Его сердце и душа будут сопротивляться. Он не уступит!
***

После рассвета лихорадка, наконец, сломалась. Иолай снова проснулся и, выпив целый кубок воды, слабо усмехнулся.
- Как я выгляжу? Лучше?
- Да! – Геракл не смог удержаться от улыбки. – Лучше. Ты сделал это! – губы его задрожали и он, притянув к себе Иолая, заключил его в объятья. – Боги… как же я испугался!
- Знаю, - пробормотал Иолай. – Но теперь все будет прекрасно, - он устроился поудобнее в сильных руках друга и взглянул в его лицо. – Герк… тебе нужно отдохнуть… Ты ужасно выглядишь.
Геракл рассмеялся и прижался щекой к мягким волосам приятеля.
- Хорошо… Потом…
- Нет, - Иолай покачал головой. – Сейчас. Иди, со мной все будет в порядке.
- Иди? Ну уж нет! Я тебя не оставлю… Знаешь что, подвинься, я буду спать рядом с тобой, и если тебе что-нибудь понадобится, ты сможешь меня разбудить.
Геракл мягко поднял Иолая на руки и уложил его возле стены. Иолай закусил губы и сдавлено застонал. Испугавшись, Геракл в страхе уставился в лицо приятеля, но облегченно вздохнул, увидев, что Иолай просто пытается сдержать смех.
Усмехаясь в ответ, сын Зевса растянулся на кровати рядом с другом так, чтобы одна его рука лежала под головой Иолая, а другая – на груди, чтобы все время чувствовать его дыхание. Глубоко вздохнув, он наконец-то позволил себе расслабиться и немедленно заснул. Иолай какое-то время прислушивался к ровному, мирному дыханию приятеля, а потом сам погрузился в заживляющий сон.
***