... И снова все повторится
Сыграем снова, Геракл!

Габриэль хотела пропустить завтрак с коллегами, но это было обговорено заранее, и к тому же ей нужно было забрать кое-какие книги из университета домой. Она не видела Яна с того момента, как он вылетел из-за стола предыдущим вечером. Но она все время думала о нем. Поздно ночью она прокралась к его комнате, надеясь, что когда она разбудит его, он снова станет Иолаем. В том, что он был Иолаем, когда они занимались любовью, она не сомневалась. Но она не смогла открыть дверь. Так как двери не имели замков, она поняла, что он подставил стул под ручку. Она восприняла это как тонкий намек на то, что ему не нужна компания. Поздно утром она уехала, так и не увидев его. Единственное, что напоминало о его присутствии в доме, была тарелка свежих булочек с клюквой, которые он испек, пока она спала. Все утро друзья обсуждали ее отвлеченный вид. Она придумала для них отговорку, что ее заботит то, как они угнетают несчастного Яна.
Габриэль так глубоко задумалась, что едва не пропустила поворот к дому. Разворачиваясь, она увидела Геракла идущего к дому и несущего на руках Яна. Габриэль затормозила так резко, что гравий из-под колес брызнул в разные стороны. Она выскочила из машины, даже не закрыв за собой дверь.
- Что случилось?!
Она заметила Зену, закусившую нижнюю губу. Джоксер держал на руках Эйлин и задавал тот же вопрос.
- Мы катались верхом, - Зена подхватила дочь на руки, словно прикрываясь ей от нападения друзей.
- Какую лошадь ты ему дала?
- Старую кобылу Джоксера. Она спокойная. Я думала, что не будет никаких проблем. Я убедила его, что свежий воздух и прекрасный пейзаж помогут ему расслабиться. Он перемыл бы все в доме, до чего дотянулся бы. Я думала, что ему надо отвлечься.
Габриэль гневно смотрела на Зену.
- Ну, прости, пожалуйста, - виновато улыбнулась она.
Женщины вошли в дом следом за Джоксером и Гераклом, который положил стонущего Яна на диван.
- Ничего серьезного, - Геракл впился взглядом в Зену и пошел за набором первой помощи.
Габриэль встала на колени рядом с Яном, который лежал, закрыв глаза рукой. У него было много ушибов и ссадин, но хуже всего была шишка на лбу и раздувающаяся  левая лодыжка. Джоксер осторожно снимал левый ботинок Яна, непрерывно бормоча извинения. Геракл вернулся, неся  пакет со льдом в одной руке, и набор первой помощи в другой.
- Это поможет.
- Она сломана, - простонал Ян, сжимая кулаки. – Мне нужен врач.
- Она просто растянута, - большие и сильные руки удивительно нежно ощупали ногу Яна. – Просто растянута. И даже не очень сильно. Дайте мне подушку.
Джоксер передал Гераклу подушку. Зена сказала, что ей пора купать дочь и ушла. Габриэль погладила ссадины на лице Яна.
- Знаешь, эти он получил раньше, – сказал Джоксер.
- Что?
Ян опустил руку.
- Эта пара… лунатиков… решила поиграть в инспектора Клоуза.
- Что?!
- Ну, - смутился Джоксер. – Я думал, ну… если я наброшусь на него с мечом…
- О, Джоксер, - Габриэль взяла чистую ткань, намочила ее и стала оттирать грязь с лица Яна. – Ты решил, что это поможет вернуть память телу, и он станет Иолаем?
- Ну, да. Это казалось хорошей идеей.
- И Зена думала о том же, - добавил Геракл, перебинтовывая лодыжку Яна. – Иолай был лучший наездник, чем я. Она решила, что поездка верхом поможет.
- О, Ян, мне так жаль.
- Спасибо, – голос Яна звучал холодно. -  Я знаю, что и ты тоже имела такую идею, только с другим подходом. Как ты это назвала? «Память тела?»
Габриэль покраснела. Но никто не отреагировал, и она продолжила помогать Гераклу. Джоксер принес несколько болеутоляющих таблеток и исчез, сославшись на занятость. Геракл закончил перевязку.
- Ты знаешь лечение для растянутых связок?
- Покой, лед, тугая повязка и возвышенное положение. Не волнуйся. Я растягивал связки два или три раза. Спасибо, Габриэль. Прости, я могу поговорить с Гераклом?
- Конечно, - она положила еще подушки под его ногу. – Я буду в библиотеке.
Геракл уселся на стул рядом с диваном. Выражение его лица было мрачным. Ян пристально разглядывал большого человека.
- Знаешь, - наконец заговорил он. – Не думаю, что ты так переживал, когда я умер.
Геракл слабо улыбнулся.
- Откуда ты знаешь? Ты же был мертв. Послушай, Ян, мне так жаль…
- Это не твои вина. Джоксер и Зена… и Габриэль, - они искренне пытаются помочь. – Ян попытался устроиться поудобнее. Лошадь сбросила его на большую груду камней, и у него было много ушибов. – Я поехал с Зеной, надеясь поговорить о.., - он хотел сказать «о сексе», но не сказал.
- Не удалось?
- Нет. Если были какие-то ощущения, то, скорее у Яна.
- Тебе нужно вернуться к Яну, пока Джоксер или Зена не убили тебя по ошибке.
- Не могу, - Ян приподнялся, чтобы взглянуть в глаза Геракла. – Даже если я – Ян. Даже, если я не могу ездить верхом и сражаться на мечах, я чувствую… чувствую, что это мое место.
Геракл вздохнул и скрестил руки.
- Но твоя жизнь в штате Орегон.
Ян откинулся на подушку и уставился в потолок, мимоходом заметив, что тот нуждается в побелке.
- Моя жизнь в штате Орегон была скучной, однообразной и пустой. И я знал это. Каждое утро я просыпался с ощущением пустоты, – его голос прервался. – У меня были коллеги и сослуживцы. А друзей не было. У меня была возлюбленная, которую я никогда не любил. И каждую ночь я смотрел в потолок и думал, что я делаю неправильно?  У меня хорошая работа. Хорошая зарплата. Но я был в жуткой депрессии. Я пил таблетки, даже ходил к психоаналитику. И все равно меня преследовало чувство, как будто чего-то не хватает.
- Ян…
- Позволь мне закончить, - Ян вздохнул. – Когда появились те грабители, и ты… Я тогда не знал, кто ты такой, но чувство пустоты вдруг пропало. И не возвращается. Даже без этого чужого голоса в моей голове, я знаю, что нашел свое место. Бухгалтер в моем мозгу требует, чтобы я вернулся в Орегон, к своему «Вольво» и сдал вас властям, но мое сердце говорит, что я должен остаться здесь.
Геракл вытер лицо руками и не удивился, что щеки были мокрыми. Горло перехватило, и он не мог говорить. Он не знал, но где-то в голове Яна, Иолай почти прыгал от радости.
- Знаешь, - вздохнул Геракл. – Думаю, что Ян Фарней очень хороший парень. – Я не был таки мятым, когда уезжал из дома, - сказал Геракл, разглаживая сладки на рубашке. – Как думаешь, нужно погладить?
Иолай кричал, что научит Яна ездить верхом и сражаться на мечах, но Ян старательно игнорировал эти крики. Может обитатели этого дома и ненормальные, но его место здесь.
- Да, - ответил он. – Нужно погладить.

Ян читал письмо, когда Геракл спустился вниз. Костыли Яна стояли рядом со стулом, но он уже несколько дней не пользовался ими.
- Есть кофе, - сказал Ян, не поднимая глаз. – И вафли. Но так как ты проспал, тебе придется разогревать их.
- Спасибо. Я не голоден. Вести из дома?
Геракл знал, что Ян заключил соглашение с партнерами о предоставлении ему шестимесячного отпуска, продолжая делать кое-какую работу по почте. Он продал свой автомобиль и выставил на продажу дом. Кое-какие личные вещи из его прошлой жизни были перевезены сюда, но большинство вещей не имело для Яна никакого значения.
- Это от Флоранс.
- Она расстроена?
Ян рассмеялся,  покачал головой и отложил письмо.
- Нет. Нисколько. Я сказал партнерам, что мне нужен отпуск, чтобы поправить здоровье, но у них на этот счет уже сложилось свое мнение.
- Да?
- Той ночью в Юджине, когда мы ели, в кафе был одна студентка с курса бухгалтеров, которая проходил интернатуру в моем офисе. Я ее не видел, но она видела нас.
- О, господи!
- Да. Она рассказала каждому в Фельдман, Финч, Филлипс и Фарней. И они все решили, что я сбежал со своим возлюбленным.
Геракл указал на себя и поднял брови.
- Да. Они решили, что я не смог остаться в маленьком городке, как наш, боясь за свою репутацию. Думаю, что они даже рады. Особенно Сэм Фельдман. Он симпатичный человек, но консерватор. И у него консервативные клиенты. Они не стали бы иметь дело с фирмой, один из партнеров которой гей.
- Но ты объясни…
- Что? – усмехнулся Ян. – Что я убежал с парнем не потому, что он мой любовник, а потому что он Геракл – сын Зевса, а я его перевоплощенный друг? Сэм Фельдман предпочтет гея ненормальному. 
- И кто-то из офиса рассказал все твоей подруге?
- Точно. Сьюзен Филлипс. Она подруга Флоранс. Это она нас познакомила, - Ян наклонился вперед и весело рассмеялся. – Но все в порядке. Флоранс рада, что я, наконец «понял свою истинную ориентацию». Так ей легче сообщить мне, что она лесбиянка.
Геракл потребовалось немало усилий, чтобы вернуть на место отвисшую челюсть.
Ян аккуратно сложил письмо и убрал его обратно в конверт.
- Вообще-то, это многое объясняет. Год назад Флоранс сблизилась с этой веселой и открытой женщиной. И хотя она это отрицала, наша сексуальная жизнь стала намного хуже. Во всяком случае, так лучше для нас обоих. За пять лет, что я ее знаю, она никогда еще не была такой счастливой. – Ян вздохнул. – Как и я.
- Вы двое, должно быть, забавная пара.
- О, Боги! – Ян взъерошил волосы.
Он не стригся уже три недели, и они падали ему на глаза. Очень хотелось подстричься, но он обещал возмущенному голосу в его голове, который утверждал, что женщинам нравятся длинные волосы, позволить им отрасти.
- Я не знаю, что было бы со мной, и где бы я был, если бы ты меня не нашел.
- Этого бы точно не было, - Геракл указал на бинт на ноге Яна. – Как лодыжка?
- Отлично. Думаю, костыли можно вернуть в аптеку. Осталась лишь небольшая хромота, но бывало и хуже.
Геракл вспомнил переломанного, истекающего кровью Иолая. Такое бывало не раз. И только в самом крайнем случае он позволял себе опираться на костыли. Геракл не был уверен, были ли это привычки Яна  в настоящем или воспоминания.
- Что ж. Сегодня отличный день. У меня кончилась древесина для забора. Можем пойти на рыбалку.
- Рыбалку? – Ян уставился на Геракла, словно тот предложил ему спрыгнуть с парашютом.
- Ну, знаешь… - Геракл показал, как забрасывают удочку.
- А разве не нужна лицензия?
- Если ты ловишь в частном водоеме, нет.
- А какая рыба там есть? У меня есть отличный рецепт форели с миндалем.
- Здорово! У нас много всякой рыбы. Попадается и очень крупная.
Ян подумал и пожал плечами.
- Почему бы и нет.
- Отлично Я принесу удочки.
Пруд для рыбной ловли находился рядом с домом. Ян шел по тропинке вслед за Гераклом и думал, что Джоксер потратил не мало денег на его устройство. По берегам росли ивы, были сделаны искусственные острова для уток, и высажены сосны и ели, чтобы подчеркнуть красоту возвышающихся не вдалеке гор. Ян знал, что Геракл пристально наблюдает за ним. «Он волнуется, - объяснил Иолай. – Я всегда получал более тяжелые раны, чем он».
«И умирал чаще, - добавил Ян. - А что еще может ожидать смертного, который дружит и путешествует с полубогом. Знаю, он ненавидит это слово».
- Ты когда-нибудь делал это раньше?
- Не в этой жизни.
Геракл быстро показал, что надо делать. Иолай разбирался в рыбалке, а Яну хватит простого объяснения. После некоторой тренировки, они уселись рядом на низкой скамье.
- Мы много раз это делали?
- Да. Иолай охотник, но рыбу мы тоже ловили. Обычно, я готовил.
Походный костер. Дым, пламя и запах горящих дров. Острое чувство голода. Физическая усталость. Уставшие, но довольные люди, сидящие на траве и наблюдающее, как искры костра исчезают в темном ночном небе.
- Смотри! Клюет!
Кролик и рыба, кролик и рыба, кролик и рыба, иногда баранина, дикая или домашняя птица, сильный аромат мяса дикой свиньи. Хлеб, сделанный из муки, которую мололи между камнями, так, что песок хрустит на зубах. Сыр, сделанный из свежего козьего молока.
- Спокойно, не дергай.
Почти час они молча ловили рыбу. Геракл поймал несколько крупных форелей,  а Ян к собственному удивлению, две поменьше. Ничуть не меньше Ян был удивлен молчанием Иолая. Тот не сказал ни слова, но казалось, разделял с Яном тихие воспоминания. С момента, когда Ян проснулся, ощущая кинжал в своей груди, он помнил только сражения, ужасных монстров или любовные ласки.
Сегодня, в первый раз, когда он вспомнил только рыбалку и разговоры. И море, которое уходило за горизонт. И теплый ветер, который развевал его длинные волосы.
- Это, должно быть, была хорошая жизнь, - размышлял Ян, - Пока что-то ужасное не показывалось на горизонте. Никаких платежей, кредитов, счетов в банке и планов поставок.
- Да. Это было здорово. Жизнь была интенсивная, насыщенная. Но иногда просто приятная. Как думаешь, хватит на обед?
- Хватит. Думаю, надо что-то оставить до следующего раза.
Они стали собираться обратно. На леске висело полдюжины рыб. Ян произнес тихим голосом.
- Я помню человека. Темные волосы. Старше нас. Он ловил с нами рыбу.
- Ясон.
- Ясон? – Ян вздрогнул. – Аргонавт Ясон?
- Да.
- Забавно. Ребенком я любил этот фильм. Бой со скелетами был моей любимой сценой. Рей Харрихаузен был гением.
Вдруг Ян поскользнулся. Пытаясь устоять на больной ноге, он взмахнул руками. Рыба полетела в воздух. Прежде чем Геракл сумел подхватить его, Ян рухнул в грязь, а рыба попала прямо в лицо Гераклу.
- Ты в порядке? – спросил Геракл, вытирая рыбью чешую и грязь с лица, - Ян?
Ян лежал на спине и захлебывался истеричным смехом. Он попробовал восстановить дыхание.
- Ты… Ясон… Бревно… рыба…
И тут Геракл вспомнил тот инцедент. Ясон, Иолай и Геракл возвращались с рыбалки. Геракл обернулся к Ясону и что-то рассказывал. Он не заметил бревна на своем пути. Через секунду он летел вверх ногами, и его рыба шлепнулась на голову Ясона. Тот в свою очередь, налетел на упавшего друга, и сшиб с ног Иолая. Короче все трое и вся рыба валялись в одной живописной куче. Геракл вспомнил, что Иолай смеялся так, что долго не мог встать на ноги, и по дороге домой еще долго натыкался на все деревья.
- Помню. Нам пришлось долго отмываться и стирать одежду, прежде чем моя мать разрешила нам войти в дом, потому что мы ужасно воняли. И ты смеялся еще несколько дней, вспоминая этот случай.
- Я делал так? – Ян выгнул спину и одним прыжком оказался на ногах. Выпрямившись, он шутливо поклонился другу.
- Иолай!
Иолай бросился к Гераклу, обвил руками знакомое тело, и сильно хлопнул его по спине, продолжая смеяться. Любой из Фельдман, Финч, Филлипс и Фарней, был бы сейчас уверен в своих подозрениях на счет этих двух людей. После долгого объятья, Геракл отодвинул от себя друга и заглянул в его синие глаза.
- Это ты? Правда?
Дыхание Иолая прервалось и он вынужден был сесть.
- Это.., - удивленно произнес он, – это я, – он закрыл глаза, словно прислушиваясь к себе. – Но и Ян тоже, -  он открыл глаза. – Думаю, ты можешь звать меня Иолаем. Я не помню всего… но, - его брови на секунду нахмурились, но потом он снова улыбнулся, –… но я похож на меня.
Иолай упал на траву, чувствуя, как знакомое ощущение распространяется по всему телу. От кончиков пальцев до ступней. Как каждое дыхание, каждый дюйм его кожи снова становится его. Посмотрев на Геракла, он не смог удержаться от улыбки.
- Слишком долго ждал.
Геракл помог другу подняться на ноги.
- Вы все делали неправильно, понимаешь?
- Что неправильно?
- Пробовали вернуть меня, – он поднял отломанную ветку и изобразил быстрый выпад и отражающий удар. – Габриэль и ее теория «памяти тела»,- он покачал головой. – Это не тело нуждалось в приспосабливании. Это была индивидуальность. Нам нужны были точки соприкосновения. Мне и Яну. И это не борьба или секс. Это смех, - он развел руками и рассмеялся. – У Яна потрясающее чувство юмора, для бухгалтера. В последнее время он нечасто смеялся, но тут вспомнил эту рыбу… Мы нашли это очень смешным. И вдруг… не знаю… мы были вместе.
Он отбросил палку. Если поврежденная лодыжка и беспокоила его, то он не подал вида. Такие незначительные травмы не останавливали Иолая. Направляясь к дому, он обернулся.
- Не забудь рыбу. Может тебе придется вечером ее приготовить.
Геракл вздохнул.
- Может, я поторопился проститься с бухгалтером?
- Не впадай в панику, приятель. Я еще не забыл, как заполнять налоговую декларацию. И так уж и быть. Буду готовить. Надо же воспользоваться своими знаниями.

Зена стояла на балконе и видела, как эти двое мужчин вернулись домой. Эйлин в своем манеже грызла резиновые игрушки и была абсолютно счастлива. Вытирая ей нос, Зена спросила.
- Рыбу на обед?
Иолай взял ее за предплечье и одним движением притянул к себе, так, что она почти упала к нему в объятья. Поддерживая одной рукой за поясницу, он уронил ее на спину. Потом он наклонился к ней, и его язык властно раздвинул ее губы. Поцелуй был долгим и страстным. Оторвавшись, он поставил ее на ноги. Зена удивленно моргала, и ее рука прижималась к ее губам.
- Иолай!
Он отвесил ей глубокий поклон.
- Все что прикажете, моя королева!
- Ты все еще поможешь мне с налогами?
- Хорошенькое приветствие! Каждый из вас мечтал меня вернуть, и как только у вас получилось, все, что я слышу это сожаления о Яне! – его лицо изменилось. Улыбка исчезла, взгляд стал серьезней. – Да, я помогу тебе с налогами. И, Герк, давай сюда рыбу. Я пойду готовить.
- Я помогу чистить.
В кухне Зена наблюдала через витражи в двери, как они умело потрошили рыбу.
- Черт! Это нож для рыбы лучшей из всех, которыми я пользовался до этого. Кинжалы для борьбы не подходят для кухни.
- Ты не все помнишь, но…
Иолай взял в каждую руку по рыбине и столкнул их друг с другом.
- Сейчас нет Яна и Иолая, говорящих друг с другом, - он бросил рыб в раковину.  Голос его посерьезнел.– Я это я. И я все еще имею память Яна. Он не исчез. Я все еще Ян Эндрю Фарней.
- Бухгалтер?
- Да, – улыбнулся Иолай. – Но и Иолай тоже. Я думаю, что тебе знакомо такое ощущение с твоей божественной половиной.
- Знакомо. Головы оставляем или отрезаем?
- Обычно, оставляем, но думаю, отрежем. Кажется, Габриэль не любит, чтобы пища смотрела на нее.
- Не знаю. Но я отрежу.
Геракл шестью точными ударами отсек шесть голов.
- Отдадим их котам в сарае.
Забыв на мгновенье про рыбу, Иолай смотрел в окно.
- Я помню много вещей… но они разрозненны. И собрать их вместе…
- Помнишь, что сказала Габриэль. У тебя есть сорок лет, которые нужно вспомнить.  Потребуется много времени. Но главное, ты вернулся.
- Характер вернулся. Ян был ужасно скучным типом.
- Ян – хороший парень.
- Спасибо.
- Иолай!
Джоксер впрыгнул в кухню, держа трубку для подводного плаванья, как будто это меч. Моментально, без особого усилия, Иолай выбил подальше его «оружие», и, оказавшись за спиной Джоксера, приставил нож для рыбы к его горлу, прежде, чем тот успел среагировать. Джоксер сдавленно хихикнул и осторожно отвел руку Иолая от своего горла.
- Хорошо, что ты вернулся.
- Хорошо возвращаться, - наконец произнес Иолай.
Иолай стоял на крыльце, смотрел в черное ночное небо, когда к нему сзади неслышно подошла Габриэль.
- В Юджине не увидишь таких звезд. Слишком много городских огней и слишком много облаков.
- Здесь красивое небо.
Габриэль прижалась к нему и обняла за талию. Он повторил ее жест, но она не поняла, было ли это просто дружеское объятие. Ужин прошел очень весело. Они отмечали возвращение Иолая. Вспоминали прежние истории, проверяя свою память. Геракл сидел во главе стола и улыбался так широко, что Иолай забеспокоился, не лопнут ли у него щеки. Но все это было позади, и после ужина ему захотелось побыть одному.
- Габриэль…
- Ш-ш-ш-ш…
- Мы должны поговорить.
Габриэль вздохнула и села на ступеньки крыльца.
- Я знаю, что это значит.
Она не видела его лица, но знала, что он смущен.
- Ты не должен ничего говорить, - сказала ровным голосом. – Я знаю, что ты скажешь. Ты – Иолай.
Его голос был почти несчастным.
- Да. Я – Иолай. Но я сейчас хотел поговорить не об этом.
Он сел рядом с ней и зажал свои ладони между колен.
- Речь о Джоксере.
Габриэль подняла удивленные глаза.
- Да, о Джоксере. Он любит тебя. И если бы с тобой были бы вместе, это очень ранило бы его. И это было бы несправедливо.
Габриэль взяла его руки в свои.
- А ты еще не готов стать парой. Не так быстро.
Иолай вздохнул.
- За всю жизнь у Яна было четыре женщины. Пять, если считать тебя, и допустить, что это был Ян. Он не имеет опыта совместной жизни. А я… я помню все эти… прошлые времена…
- Что ж, очень тактично с твоей стороны.
- Спасибо. Я пытаюсь, - сейчас в голосе звучали интонации Яна. – Я хотел бы полностью объединить Иолая и Яна, прежде чем я начну думать о серьезных длительных отношениях.
- Я понимаю, - Габриэль прислонилась к нему. – Я постараюсь. Ты прав, я действительно хотела провести время в спальне с Иолаем. И я безумно влюбилась в тебя, но я знаю, что ты не чувствуешь ко мне того же.
- Эй, мы могли бы соединить души. Кто-то же был со мной, когда я умер. Геракл сказал, что я умер, окруженный детьми и внуками. Так что должен был быть кто-то…
Габриэль пожала плечами.
- Не знаю. Я не думаю, что Иолай… ты остепенился и к концу жизни.
- Да, но вспомни, какая продолжительность жизни была в Древней Греции.
- Ну вот. Теперь ты говоришь, как страховой агент.
Они оба рассмеялись и теснее прижались друг к другу.
- Геракл знает. Его воспоминания, кажется, не зависят от возраста.
- Наверно, - вздохнул Иолай, - та божественная половина в нем еще жива. Наверное, он помнит все целиком. А боги? Они были? Я помню их… настоящими. Бессмертными. В мире полно мест, где Арес мог бы иметь последователей, которые даже не подозревали бы, что поклоняются ему.
- Я думала, что твоей покровительницей всегда была Афродита.
- Странно, если она еще здесь.
- Люди все еще влюбляются. Она должна быть здесь.
Они сидели, обнявшись и медленно покачиваясь, как старые добрые друзья, и разглядывали усыпанное звездами небо.

Иолай занимался любовью со смуглой темноглазой женщиной. Ее сильные ноги сжимали его талию, перекрещиваясь за его спиной. Он знал, что они только начали. Его движения были еще медленные и плавные. Он только входил в ритм, который, в конце концов, приведет ее к экстазу. Ее губы шевелись в такт его движениям. И хотя она не произносила эти слова вслух, он знал, что она говорит: «Я люблю тебя!» И он отвечал на ее чувства. «Небьюла», - он нагнулся, чтобы целовать ее шею, там, где под теплой соленой кожей бьется пульс. - «Небьюла».
Краем глаза он поймал движение. Полет кинжала, направленного прямо в ее сердце. Они уже не были в кровати. Они были в зале, около жертвенного алтаря. У одной стены клубился белый дым и стоял жуткий вой. Похоже, что Тартар был там. Он бросился между женщиной и кинжалом и… проснулся в кровати в доме Джоксера, в штате Монтана. Стискивая зубы от боли, он мог видеть рукоять с тяжелым резным узором и волнистым клинком, который пробил его грудь до самого позвоночника. Он мог видеть Геракла, который наклонился, чтобы взять на руки своего умирающего друга. Шок и ужас, мука и агония смешались на красивом лице этого человека. Крик его был подобен реву раненного льва.
- Держись, приятель!
В те последние секунды, перед тем, как его сердце остановилось, он попробовал выразить все свои чувства глазами. Всю любовь, которую он чувствовал к Гераклу. Всю благодарность за его любовь и дружбу. Заверение, что он умирает, спасая кого-то, кого он так любил, и это лучшая смерть на свете. Он старался сделать этот мир, где слишком много зла, хоть чуть-чуть лучше. Моя жизнь стоила этого, старый друг. Не огорчайся слишком сильно, потому, что я всегда буду с тобой, в твоем сердце  и твоей душе. Не обвиняй себя в том, что я оставил жизнь фермера и кузнеца, чтобы путешествовать с тобой. Но у него хватило сил произнести только имя
Холодные ступени жертвенного зала в Шумере превратились в постель в двадцатом столетии.
- Геракл!
Боль прошла, и он снова мог дышать. Он спустил ноги с кровати.
«Я еще жив», - так он думал каждую ночь на протяжении трех месяцев. Он сделал несколько глубоких вдохов, загоняя воспоминания о той смерти поглубже до следующей ночи. Натянул джинсы, зашел в туалет и потом спустился вниз, чтобы что-нибудь перекусить. Он занялся бы и кое-какими документами. Это было удобно. Он каждую ночь заставлял себя пару часов тратить на работу. В кухне горел свет. Габриэль в халате копалась в холодильнике. Услышав его мягкие шаги, она обернулась.
- Пирог остался? – спросил Иолай, доставая тарелки и стаканы.
- Да. Молока хочешь?
Они сидели рядом и молча жевали. Потом Габриэль спросила.
- Что тебя разбудило?
Иолай попробовал ответить. Но его рот был занят пирогом. Поэтому он ткнул себя в грудь вилкой с нацепленным на нее куском пирога.
- Тебе все еще снится этот сон? Я думала, когда ты вернешься, все это закончится.
- Я тоже думал. Но нет.
- Может поговорить с Гераклом? Он может что-нибудь придумает.
Иолай вздохнул и слишком усердно принялся сгребать вилкой оставшиеся крошки.
- Нет. Это слишком его расстроит. Он все еще не уверен, что, забирая меня из Портленда от моего бухгалтерского учета, сделал мне одолжение. Если он решит, что я пострадал из-за него, он будет страшно огорчен. – Иолай покачал головой. – Ты же знаешь его. Он слишком много обо мне волнуется. И, честно говоря, я не хочу напоминать ему о той смерти. Кроме того, - он улыбнулся, – в этом есть свои преимущества. Я могу не волноваться о том, сколько пью перед сном. Все равно я ночью встану. А ты? Что разбудило тебя в такой час? Голод или еще что-то?
Габриэль внимательно изучала свою тарелку.
- Плохой сон.
- Поговорить хочешь?
- Нет. Да. – Она взъерошила волосы, - Каждые две ночи в последнее время. И за прошлые недели… и раньше. Мне снится Надежда.
- Надежда? – на мгновение Иолай смешался, а потом вспомнил. – Да, Надежда.
Габриэль гоняла крошки по тарелке и медленно говорила.
- Я помню, как она была зачата. Или ее рождение. Или что я чувствовала, когда поняла, что она настоящее зло.
- Это моя ошибка.
Габриэль подняла голову.
- Как это может быть твоей ошибкой?
- Я завел разговор о снах и заставил тебя вспомнить твое столкновение с…
Он не смог произнести имя. Каждый раз.
Он чувствовал огонь в каждой клеточке своего тела, как когда Дахак овладел им. Боль, которая не проходила, агония, которая заставляла его кричать, но он не мог, потому что больше не владел своим телом. Он ощущал стыд, потому что после всех этих лет, после всех жизней это еще не кончилось.
- Иолай?
- Что? Жаль.., - он проглотил последний кусок и тут же пожалел об этом. Накатила тошнота, - Мое возвращение добавило проблем.
- Ты не можешь винить себя в моих снах, - она нежно гладила его руку. – Если ты не имеешь в виду эротические.
Эти слова заставили его чувствовать себя лучше. Он сжал ее руку. Габриэль вздохнула.
- Я говорила об этом с Зеной, но у нее нет никаких предположений. И она, как и ты, не хочет, что бы что-то стало известно Гераклу, - она нежно улыбнулась. – Думаю, мы все заботимся друг о друге, - потом ее лицо посерьезнело. – Знаешь, Гераклу было очень трудно без тебя. Ты не знал о нем, поэтому не скучал, а он страшно тосковал. Не зависимо, оттого, что происходило, оттого, насколько счастлив он был, это все равно была лишь его тень.
- Забавно. Я не знал, что могу скучать без него, но я скучал, - его голос звучал мягко и печально, - Я знал, что в моей жизни чего-то не хватает. Но пока он не появился, не знал чего именно. Все эти годы я думал, что завожу новых друзей.
- Мы заводим новых, - рассмеялась Габриэль, - но старых любим все больше. Ты когда-нибудь слышал песню «Старый друг – лучше новых двух»?
- Нет. Но слова хорошие.
Габриэль с трудом подавила зевоту.
- Я возвращаюсь в кровать. Ты идешь?
- Нет, - он глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться. – Обычно для Яна ночь – рабочее время. Накопилось несколько дел.
Габриэль поцеловала его в макушку. Его  волосы еще не были столь длинными, как носил Иолай, но они уже достаточно отросли, чтобы он выглядел еще сексуальнее. Ей захотелось прижаться грудью к его спине, почувствовать его гладкую кожу, упругие мускулы. Но она знала, что сейчас не самое подходящее время.
- Спокойной ночи, - прошептала она ему на ухо.
Когда она ушла, он долго сидел за столом, не в силах заставить себя работать. Он попробовал вспомнить что-то хорошее, связанное с Небьюлой, но не слишком в этом преуспел. Воспоминания не приходили по заказу. Они возвращались, когда он позволял своим чувствам свободно дрейфовать в потоке времени, но сейчас эти воспоминания нужны были ему.
- Иолай?
Зена подошла так тихо, что он не услышал ее. Ее голос вернул его к действительности, хотя его рука инстинктивно потянулась за мечом.
- Зена? Тебя Эйлин разбудила?
- Нет, - Зена поплотнее закуталась в плед. – Кошмар, - она взяла последний кусок пирога и села на место Габриэль напротив Иолая.
- Меня тоже.
- Иногда, - сказала она вдруг с набитым ртом. – Это дерьмо из прошлой жизни причиняет реальную боль. Всякое сверхъестественное дерьмо проникает в твои сны.
- Точно. Хочешь поделиться кошмарами?
Зена покачала головой, и ее длинные волосы смели со стола крошки.
- Нет.
- Один вопрос. В них присутствует Дахак? – ему понадобилось собраться с силами, чтобы произнести это имя.
Глаза Зены превратились в темные узкие щели.
- Говорил с Габриэль?
- Да. Вы разминулись на пять минут. Мы говорили о … наших кошмарах. Ее насилуют, а я умираю каждую ночь.
Зена отодвинула тарелку, и ее лицо стало суровым.
- Я не хочу говорить об этом, - мрачно сказала она. – В отличие от Габриэль, я не люблю копаться в прошлом. – Глубоко вздохнув, она опустила голову на руки. – Я видела Габриэль. Она рожала ребенка.
- Надежду?
- Возможно. Но там был ты. Я держала ее за плечи, а ты находился между ее ног. Ей было очень трудно, больно…
- Подробности можешь не рассказывать.
- Когда ребенок родился, Габриэль умерла, - голос Зены звучал ровно и тускло. – Я попробовала сказать тебе, но тебя это не волновало. Ты взял ребенка и сказал, что теперь уже ничего не имеет значения. Только этот ребенок. И когда я посмотрела на тебя и ребенка… У вас были такие… странные и страшные глаза. Никаких белков, только чернота, - Зена задрожала. – Это было так страшно.
- Может так Дахак напоминает о себе?
- Наверное. – Зена смотрела поверх головы Иолая через кухонное окно, словно там, вдали, можно было разглядеть причину ее кошмаров, - Я не видела, что тогда произошло, но Геракл мне рассказывал. Ты рад?
- Нет. Не совсем, - Ян взял стакан и поставил его в раковину. – У меня ужасное чувство, что Дахак… вернулся.
- Дахак уничтожен!
Он тщательно мыл стакан, только для того, чтобы чем-нибудь занять руки.
- Он не может быть уничтожен. Он само разрушение, зло.
Зена так сильно схватила его за руку, что он всерьез испугался за свою жизнь. Она наклонилась и прошипела ему в лицо сквозь зубы.
- Ты ничего не расскажешь Гераклу!  Понял!?
- Но…
- Ничего! Если он хоть на секунду решит, что тебе угрожает опасность, то все начнется заново! Потребовалось слишком много времени, чтобы найти тебя, чтобы рисковать снова тебя потерять. Я не буду расстраивать его! Понятно?!
Неудивительно, что когда-то перед этой женщиной трепетали целые армии. Он чувствовал себя так, словно засунул голову в пасть льву.
- Хорошо! Я не буду рассказывать Гераклу.
- НИЧЕГО!!!
- Зена, будь благоразумной. Я тоже не хочу расстраивать его. Я каждую ночь вижу его лицо, когда он склоняется над моим телом. Я не хочу снова видеть этот взгляд. И если Дахак не объявится и не позвонит в звонок, обещаю, не упоминать его. Но он может…
- Он… сгинет, - любому злу не поздоровилось бы, когда Зена защищала того, кого она любит.
Иолай кивнул.
- Я не помяну это имя при Геракле! Обещаю!
Зена убрала руку. Он поморщился и потер бицепс. Должно быть, она проводит в атлетическом зале больше времени, чем он думал. Зена откинула назад свои длинные волосы и, как ни в чем не бывало, сказала.
- Спокойной ночи, Иолай. Хороших снов.
Он остался стоять у окна, вглядываясь в звездное небо. Звезды здесь были не такие, как в Греции. Разная широта и долгота, и тысячи лет звездного пути. Но темное небо между ними было такое бескрайнее и необъятное. Вздохнув, он отправился в кровать.

Иолай медленно шел к бассейну. Он слышал стук топора и насвистывание, поэтому точно знал, где искать своего друга. Геракл был отличный плотник. Ян, который и картину не мог повесить ровно, не говоря уже о том, чтобы построить что-то по проекту,  с восторгом наблюдал, как Геракл их гвоздей и бревен создает шедевры.
- Эй!
Стоящий наверху лестницы Геракл обернулся и помахал рукой. Он всегда был рад видеть Иолая, даже когда тот был одет в один из деловых бухгалтерских костюмов. Иолай вернулся. Зена снова ждет ребенка. Жизнь была прекрасна!
- Эй! Сними этот проклятый галстук!
Это галстук, синий с долларовыми знаками, который был на Иолае в день, когда Геракл спас его от грабителей, он возненавидел в первого взгляда. Иолай улыбнулся, снял галстук и пиджак и повесил их на гвоздь подальше от того места, где работал Геракл. Он расстегнул воротник рубашки и приготовился закатать рукава, но вдруг передумал и, сняв рубашку, повесил ее рядом. Сквозь строительные леса пробивались лучи солнца. Иолай нашел удобное место и принялся наблюдать за работой Геракла.
- Передай мне ножовку.
- Что? – Иолай знал инструменты, которым пользовались кузнецы в древней Греции, но современные были ему незнакомы.
- Такая длинная штука и ручкой и зубчиками с одного краю. Нет, рядом. Эта.
Иолай поднял инструмент и, тщательно перешагивая через доски и груды опилок, подошел к Гераклу.
- И как скоро у нас будет бассейн?
- Был бы скоро, если бы вы помогли мне, а не уезжали в город, как только я заговариваю о работе.
- Ну…
Геракл подправил доску и вернул ножовку Иолаю.
- Герк.
- Да.
- Я купил дом.
- Что? – Геракл обернулся и нахмурился.
Иолай вздохнул.
- Я купил дом в городе. Теперь, когда у меня есть там офис, мне неудобно ехать через весь каньон на работу, а потом так же возвращаться домой.
- Я не понимаю, зачем тебе нужен офис. Неужели мало телефона?
Голос Геракла напоминал Иолаю обиженного ребенка. Пока они открывали заново старую дружбу, новая немного разладилась.
- Я взрослый человек, и я хочу жить своей жизнью. Потом, Габриэль тоже имеет свой дом.
- Да, но… - Геракл выглядел таким несчастным, что Иолай почувствовал себя виноватым.
Он знал, что ему придется так поступить, потому что Ян все еще напоминает о себе.
- Герк, я не могу жить здесь. Кроме того, как это ни странно, я должен работать. Вы ждете еще одного ребенка, и вам понадобится больше места.
- Но ты нужен нам, как няня, - Геракл попытался убедительно улыбнуться. – У тебя здорово получается с Эйлин.
- Знаю. Я люблю ее. Я забыл, что когда-то очень любил возиться с детьми. В средней школе я присматривал за двумя сыновьями наших соседей. Тэд и Сэм. По-моему, они были просто кошмар! – Иолай сел на доски, и его пальцы крутили теперь уже длинные волосы. Он еще не носил серьгу, но уже подумал об этом, когда брился сегодня утром. – Я привык жить один. И все вместе…
- Мне жаль, - Геракл вздохнул и уселся рядом с приятелем, - Я знаю. Ян Эндрю Фарней тоже имеет право на личную жизнь.
- Я буду всего в часе езды отсюда. Мы все время будем видится. Это не то, что было раньше.
- Да. Надеюсь. Все-таки, хорошо, что ты вернулся.
Геракл заглянул в глаза к своему другу, и Иолай ощутил вспышку памяти, об одной из тех вещей, из-за которой он чувствовал себя неловко. Культура секса в древней Греции отличалась от современной Америки, о которой Иолай не мог помнить. 
- Хорошо возвращаться.
- Так, - Геракл принес пиво, которое предусмотрительно стояло в тени. – Расскажи мне о доме.
Иолай взял бутылку и сорвал крышку.
- Старое бунгало двадцатых годов. Ремонт был в восьмидесятых. Большая печь, хорошие окна, новая крыша и изолированный чердак. Кухня работает. В спальне лысый ковер цвета авокадо. Лет двадцать пять назад был, видимо, дорогой. Но сойдет.
- Не знал, что ты еще и декоратор.
- Я нет. Но ковер настолько страшный, что… Ехидна могла бы держать такой в своем доме.
Друзья рассмеялись.
- Странно все это, - Иолай  улегся на пол, подложив руку под голову и устанавливая на груди холодную бутылку, - От всех этих монстров остался только ручной домашний Несси, приманка для туристов.
- Мир изменился, - снова вздохнул Геракл. – Я иногда и не замечаю как.
- Да. Но все же кое-что сейчас лучше, чем тогда.
- Да, ладно. У нас были приключения.
- У нас были грязь и болезни. И никакое гигиены, – он приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на Геракла. – Или ты забыл, какая детская смертность была тогда?
- Согласен. Проблемы были.
- Холера. Чума. Оспа. Заражение крови, - Иолай, словно бухгалтер, отмечал вещи галочкой. – У меня была однажды дизентерия. Точнее, я думаю, что это была дизентерия, тогда она называлась кровавым потоком. И это было не слишком здорово. Был еще и высокий показатель материнской смертности, - голос Иолая прервался. Он вспомнил женщину, которую давно потерял. Но, когда он снова заговорил, его голос звучал твердо и спокойно. – Вши. Тиф. Туберкулез…
- Я понял, - Геракл нахмурился. – Хорошо. Были большие проблемы, но, по крайней мере, зло было… явное. У него было имя, и я мог бороться с ним.
Иолай улыбнулся.
- Ты все еще борешься с ним. Сколько ты был в Корпусе Мира? Шесть лет. Теперь ты состоишь в Habitat for Humanity, the Special Olympics, the Food Bank. Тебе нужно лучше вести записи, тогда я смог бы избавить тебя от большего количества налогов.
- Стоп! – Геракл поднял руку. – Никаких больше разговоров о налогах.
- Ты помогаешь людям, так или иначе. Только теперь не приходится так часто прибегать к физической силе.
- Да. Но иногда хочется просто пнуть по заднице плохого парня и закончить на этом.
Иолай отсалютовал другу бутылкой пива.
- Точно. Но ты же иногда пинаешь по заднице. Вспомни тех парней на стоянке, - он сделал глоток, и выражение его лица стало задумчивым. – Интересно, почему мы возвращаемся?
- Возвращаемся куда? В Орегон?
- Каждый раз, когда мы умираем. Разве ты не задумывался над эти? Сколько жизней у нас было?
- Ну, думаю четырнадцать.
- Почему мы продолжаем возвращаться? Мы что, должны вечно бороться со злом? Мы когда-нибудь попадем в Нирвану, где души покоятся в мире? – Иолай сел и скрестил ноги. – Я думаю, есть ли смысл в наших возвращениях? Разве ты не задавал себе этот вопрос? Ты никогда не изучал в колледже философию?
Геракл выглядел растерянным.
- Я в колледже изучал гражданское строительство. Метафизика не входила в сферу моих интересов. Зато я знаю почти все о древних акведуках. Знаешь, что в Миноасе была система канализаций?
Иолай рассмеялся. Он не осознавал этого, но даже после четырнадцати жизней и тысяч лет его смех все еще оставался таким же дьявольски заразительным. Геракл не смог удержать улыбку.
- Серьезно, Герк. Ты думаешь, что именно поэтому мы возвращаемся? Мы должны бороться со злом в любой его форме?
Геракл пожал плечами.
- Возможно. Я не уверен, что мне нравится идея о вечной борьбе Добра со Злом, - он опустил глаза на бутылку в его руке. – Вечность – долгое время.
- Герк?
- Что?
- Ты ведь помнишь больше жизней? Между древней Грецией и настоящим?
- Да. Думаю, больше чем кто-либо еще.
- Мы всегда были вместе?
- Ты и я? Да. А все? Не всегда. Иногда с нами был Ясон. Иногда только ты и я.  Зена и Габриэль были почти в половине жизней. А Джоксер в первый раз.
Иолай изучал профиль друга.
- Ты не устал от этого? Бороться со злом?
Геракл вздохнул.
- На этот раз все по-другому. Все не так. Поединки, способы боя… - он смотрел в небо, словно заглядывая в прошлое. – Понимаешь, что я имел ввиду, когда говорил, что любил пинать в зад плохих парней. Есть плохой парень, - Геракл жестикулировал бутылкой. – Есть хороший парень. Избавься от плохого парня. Спаси хорошего. Теперь нужно не преступить закон. Не нарушить его права. Это не одно и то же!
К удивлению Геракла Иолай снова рассмеялся.
- Раньше мы больше применяли силу. Выпускали кровь из плохих парней. Теперь мы щелкаем по кнопкам клавиатуры и пара долларов, переведенных на счет какого-нибудь фонда, спасает джунгли Амазонки. Никакой крови.
Геракл улыбнулся в ответ.
- И ты не должен вынимать из меня стрелы. А я – вправлять тебе сломанные кости или сшивать раны или… - усмешка неожиданно пропала, но Иолай знал, что хотел сказать его друг.
- … или хоронить меня. Да, нам не приходится это делать. Но мы не ощущаем, что мы что-то делаем. По крайней мере, по сравнению с прошлыми временами. В одно мгновение я сожалею о прошлых временах, и тут же вспоминаю, как мне нравилось драться.
- Знаю, что ты чувствуешь. – Геракл вздохнул. – Кое-что в этой жизни сильно отличается от прошлых. Я сам чувствую какое-то смущение, - он посмотрел на Иолая. – Или, может, после четырнадцати жизней, на протяжении которых мы разгребали дерьмо, нам дали немного передохнуть? Может поэтому, ты – бухгалтер? Хорошая безопасная работа. Может власть имущие, наконец-то решили найти нам замену?
- Возможно, - Иолай допил пиво. – Я тоже немного изучал философию. Думаю, что ведется какой-то счет. Хотя, странно видеть всех нас, занимающихся обычными делами, тогда как мы могли бы делать что-то экстраординарное.
- То, что ты здесь, даже если это просто для того, чтобы помогать мне с налогами, делает меня счастливым, - Геракл смущенно откашлялся. – Итак, когда мы увидим твой новый дом? Ты знаешь, кого нанять, чтобы реставрировать его? Могу порекомендовать хорошего плотника.
- Думаю, что знаю…
И тут раздался крик Джоксера, спрашивающего, будет ли Иолай готовить, или он начнет разжигать барбекю. Иолай со вздохом поднялся.
- Лучше я пойду. А то придется есть кусочки угля вместо гамбургеров.
- А я лучше вернусь к бассейну. А то, кто-то тут жалуется, что я слишком медленно работаю.
Иолай медленно шел к дому, неся в руках пиджак, рубашку и галстук, и размышлял над тем, что он только что спросил у Геракла. Возможно, другие задавались этими вопросами в юности, но его они начали волновать только сейчас. Почему они продолжают возвращаться? Надо обсудить это с Габриэль. Она должна была изучать философию в колледже. Колледж! Было что-то во времена колледжа, что беспокоило его. Иолай покачал головой и пробормотал.
- Я должен больше пить пиво и меньше думать. Раньше это всегда срабатывало.

Геракл оторвался от своего упражнения и очень удивленно посмотрел на Иолая, входящего в тренажерный зал.
- Мне сказали, у тебя был трудный уик-энд.
Иолай бросил на друга быстрый взгляд.
- Не знаю, кто тебе сказал, но она ошиблась.
- Хорошо. Раз ты здесь, помоги мне.
Геракл лег на тренажер для поднятия тяжестей. Иолай взглянул на установленный вес.
- Если ты думаешь, что я сниму ЭТО с твоей шеи, то ты ошибаешься.
- Я и не жду, что ты снимешь его. Только подстрахуй немного.
Иолай встал в изголовье скамейки. Геракл мог и не иметь силы десяти человек, но он все еще мог поднять втрое больше, чем Иолай. Наблюдая, как Геракл выжимает штангу, Иолай вспомнил, как однажды утром проснулся, оттого, что Геракл использует его вместо штанги.  Он думал, что за прошлый год вернулись почти все воспоминания. Но и теперь неожиданно всплывали какие-то детали и подробности.
- Двадцать, - Иолай помог Гераклу установить штангу на стойки. - Я починил сауну. Хочешь?
- Я только пришел.
- Что ж, - пожал плечами Геракл.

Самая последняя компьютерная игра Джоксера называлась «Умереть за Ареса» и была настоящим бестселлером. Каждый воинственный подросток в мире считал своим долгом приобрести ее. Остальные, и в том числе Зена, были оскорблены, но Джоксер доказывал, что главное в игре – победить Ареса. И если присмотреться как следует, то заметишь, что Арес косоглазый. Благодаря советам «нового» Иолая, и на доходы от продажи игры Джоксер модернизировал тренажерный зал. Хотя и прежний зал был похож на хорошо оборудованный клуб здоровья. Джоксер установил в бассейне машину для искусственных волн, и даже какой-то тренажер для того, чтобы восстановить навыки боя. Иолай, регулирую вес под свои возможности, подумал, что все это просто смешно. Никто из них теперь не был воином. Гарри Лео плотник, Луиза Блэкмен Лео – тренер лошадей, теперь в отпуске из-за беременности, Джек Холланд – инженер программного обеспечения, Габриэль О`Брайен – профессор археологии. И Ян Фарней простой обычный бухгалтер. Он все еще партнер в Фельдман, Финч, Филлипс и Фарней. Только теперь управляющий их Западным филиалом в штате Монтана. Живет в обычном восстановленном бунгало 20-х годов, проводя выходные со старыми друзьями на ранчо богатого компьютерщика. Он не воин. Он никогда не был им, ни в этой жизни, ни в этом теле. Раздумывая, он потерял контроль, и тяжелая штанга вырвалась из его рук и упала на пол позади него. Проклиная все на свете, он обнимал растянутые плечи. Это смешно! Почему бухгалтер средних лет должен тратить время, силы и здоровье на эту атлетику! Ему больше не нужны сильные руки, чтобы держать меч. Он посмотрел на закрытую дверь сауны. Нет. Сильный пар не улучшит его настроение. Отказавшись от зарядки, он потопал через кухню на заднее крыльцо. Сцена, которая встретила его там, тоже не добавила радости. Тренажер Джоксера «Дорожка воина». Он даже спросил, нельзя ли провести это по безналоговой статье, потому что тренировка с этим позволяет ему реалистичнее разрабатывать игры.
- Ты здесь? – веселый голос Габриэль ворвался в мысли Иолая. – Пойдем! У меня есть кое-что для тебя! Что-то не так?
Иолай вздохнул.     
- Нет. Просто длинная неделя. Так что там?
Габриэль держала в руке копию журнала «Археология сегодня», но не показывала ее.  Вместо этого она бросила «взгляд обеспокоенного друга» на его лицо.
- Я думала, что ты встречался с Оливеей Фастбиндер.
- Встречался.
- И что случилось? Я думала, что вы собирались…
- Собирались, - Иолай знал, что невольно повысил голос. – Я не могу общаться с посторонними, когда я часть этого, - его жест включил в себя, не только тренажер Джоксера за его спиной, но и все  сложные взаимоотношения. – Эй, Оливия, приходи к нам обедать. Только мы не называем себя настоящими именами. Потому, что Гарри это Геракл, полубог…
- Понятно, - сухо прервала его Габриэль. – Но мы знаем, как вести себя в обществе. Я часто завтракаю с Оливией, но я никогда не рассказываю ей о своих прошлых жизнях.
- Прости, - Иолай сел на ступеньки и подпер голову руками. – Только разговоры о сексе.
- Если бы ты пошел с Оливией…
- Знаю, - вздохнул он. – Вчера вечером мы ужинали, и у меня было много времени, - он посмотрел на Габриэль и слабо улыбнулся. – Мы смеялись. Говорили о нейтральных вещах вроде религии и политики. Я ни разу не упомянул, что являюсь воплощением греческого воина.
- И что?
- Что?… - он выдохнул. – Мы поехали к ней домой. У нее красивый дом не берегу. Пили вино. Разговаривали. Если бы я захотел, мы бы занялись любовью. И это было бы невероятно, но… - он закрыл лицо руками, - мне пришлось бы уехать до того, как я усну. Потому, что я бы не смог объяснить ей, почему я умираю каждую ночь.
- Я не понимаю, почему это должно было бы случиться?
- Не должно было бы, но случилось бы.
- Ты должен был остаться.
Иолай попробовал рассмеяться, но не получилось.
- Я хотел бы. Я никогда не любил вставать и одеваться сразу. Мне нравилось заниматься любовью снова утром. Целоваться, прежде чем почистишь зубы. И если я остался бы с Оливией, я почувствовал, что снова проснусь от собственного крика.
Рука Габриэль ласкала его напряженные мускулы.
- Может быть.
- Я не хочу говорить об этом, - Иолай резко поднялся. – Ты хотела что-то показать?
- О, - Габриэль почти забыла о журнале в своей руке. – Я наткнулась на кое-что любопытное в статье о текстиле.
В журнале была пометка. Она открыла страницу и показала Иолаю. На четырех цветных фотографиях были изображены четыре куска ткани. Три из них коричневые, грубо тканные и не представляющие никакого интереса. При взгляде на четвертую фотографию его сердце едва не остановилось. Это был квадратный фрагмент бледно фиолетового цвета и темным кругом пришитым посередине. Подпись под фото сообщала размеры, вид шитья, характеристику ткани и приблизительную дату изготовления. Иолай прикоснулся к снимку. Он помнил всю сумасшедшую жизнь в древней Греции, но вид этого рваного куска материи сделал все воспоминания реальными. У него не было галлюцинаций. Он не придумал это все. Он действительно жил тысячи лет назад. Жил и умер тысячи лет назад.
- Это от твоего жилета, правда? – голос Габриэль звучал мягко, но в нем слышался страх.
- Его нашли не на кладбище?
- Нет. Нашли на свалке мусора около древней Итаки.
Он рассмеялся.
- Геракл всегда говорил, что он выглядит как тряпка. А не как одежда.
Он перевернул страницу, чтобы увидеть имя автора. Доктор Ариадна Кленси.
- Иолай!!? Иолай!!?
Он не слышал перепуганный голос Габриэль и не почувствовал, как упал на пол. Его глаза закрылись, а лицо страшно побелело.
- ИОЛАЙ?
Она трясла его за плечи. Потом он слышал мужской голос, который звал его по имени. Потом сильные руки подхватили его и усадили в кресло. Когда он пришел в себя, то увидел Габриэль и Геракла, смотрящих на него в страшном волнении. В руке Габриэль был телефон, как будто она собиралась звонить 911.
- Как я мог забыть!
Геракл и Габриэль озадаченно переглянулись.
- Это удивительно, - Геракл успокоился. Он был напуган, когда увидел, как Иолай побелел, увидев кусок своего жилета. – Удивительно, как он сохранился…
Иолай сделал нетерпеливый жест.
- Не жилет. Ариадна. Как я мог забыть Ариадну и несчастный случай! Это же все объясняет!
В голосе Габриэль было столько же раздражения, сколько недавно волнения.
- Ничего не понимаю!
Иолай сидел в кресле, и выражение на его лице говорило друзьям, что он глубоко задумался, как когда решал серьезную проблему. Они пожали плечами и опустились на стулья напротив него. После долгой паузы он заговорил.
- Это удивительно! Я не мог вспомнить, тот несчастный случай. А теперь все встало на места. – Он наклонился к друзьям. – А где Зена?
- В городе, - ответил Геракл. – Она вернется через пару часов. И Джоксер не вернется до завтрашнего утра. И если ты хочешь включить их в разговор…
- Нет, - Иолай покачал головой. – И меньше всего хочу, чтобы вернулась Зена. Она не хотела, чтобы я рассказывал тебе то, что собираюсь рассказать.
- Почему? – спросила Габриэль.
- Позволь я начну. Тогда все станет понятно, - Иолай глубоко вздохнул, зная, что в конце его рассказа Геракл будет очень расстроен.
- Когда-то в колледже у меня была подруга. Ариадна Кленси, - он указал на автора статьи. – Она была наполовину гречанка, наполовину ирландка. Любила странную пищу, но была великолепна. Так или иначе, она улетела в Грецию после окончания первого курса. А я должен был прилететь к ней позже. Это все было запланировано. У меня был билет… - его глаза на мгновенье остекленели. – Я не помню саму аварию. Но она была страшная. Мне потом сказали, что машина  летела как адская пьяная летучая мышь. Она перевернулась. Думаю, все были уверены, что я умру или, по крайней мере, последствия будут очень серьезными. У меня был пробит череп, переломаны кости, и я был в коме три недели.
Словно сомневаясь в своих словах, Иолай прикоснулся рукой к шраму под волосами. Аудитория с напряжением вслушивалась в его мягкий тихий голос.
– Когда я очнулся, Ариадна была рядом. Она была так счастлива. Чтобы разрядить обстановку, она сказала, что будет еще более счастлива, когда мои волосы снова отрастут, потому что мне пришлось обрить голову. Я мог только говорить, и ответил, что теперь, скорее всего, буду носить короткую стрижку. Потом, я выяснил, что она спрашивала нейрохирурга, смогу ли я снова разговаривать. Он сказал, что произошла потеря личности. И что человек, которым я был до травмы, пропал.
- Насколько сильно изменилась личность? – спросила Габриэль, когда Иолай замолчал.
- Совсем, - улыбнулся он. – Я стал Яном. Я не помнил Иолая. Я ничего не помнил. Я когда-то говорил Ариадне, что хочу написать роман о парне, который был «лучшим другом героя». Но после того, как я вышел из комы, я забыл об этом. Я стал заниматься бухгалтерским учетом, не поехал в Грецию, расстался с Ариадной, начал другую жизнь. Которая не нравилась Ариадне.
Геракл рассмеялся.
- Так этот несчастный случай объясняет, почему тебя так долго не было с нами. Тайна разгадана!
- Нет, - голос Иолая был все еще мягок, но так серьезен, что Геракл немедленно перестал улыбаться. – Я помню… сны…видения, пока был в коме. Они воспроизводили все ужасы, которые происходили с Иолаем. Каждую рану, каждую потерю, каждую ошибку.
Геракл попробовал прервать его, но Иолай жестом остановил друга.
- Каждая плохая вещь усиливалась в тысячу раз и всегда концентрировалась вокруг…
- Дахака.
Габриэль произнесла это за него.
- Дахака.
- Да, - Иолай вздохнул.
Голос Геракла был совершенно бесцветным.
- Мы победили Дахака тысячи лет назад. Мы сбросили его в бездну, из которой он не сможет выбраться.
- Не сможет? – Иолай поднял брови. – Оглянись вокруг, Геракл. В мире есть разрушение и созидание. Может мы и столкнули Дахака в бездну, но убить его нельзя. Он и есть разрушение. Он одна сторона равновесия и должен быть всегда. Идеально, если в балансе с созиданием. Но мы знаем, что он честолюбив. Он хочет все!
Габриэль взяла руку Иолая и почувствовала, как он дрожит. Какая холодная у него кожа. Она знала, что это не боязнь Дахака. Это боязнь огорчить друзей.
- Дахак был виноват в той аварии?
- Не знаю. Но он воспользовался этим. Он захватил меня, пока я не мог сопротивляться.
- Откуда ты знаешь, что… - начал Геракл.
- Потому что я вижу свою смерть от его руки каждую ночь!
Геракл нахмурился. В отличие от Габриэль, он не знал о кошмаре, который будит его друга.
- Это правда? Каждую ночь? 
Иолай вздохнул и взъерошил волосы.
- Я не рассказывал тебе, потом что знал, что ты расстроишься. Но каждую ночь, начиная с той ночи в мотеле в Айдахо, я просыпаюсь в два часа с кинжалом в груди, умирая у тебя на руках. Иногда мне удается выкинуть это из головы, иногда я встаю и иду в туалет, иногда… Я не понимаю, почему. Мы с Габриэль думали об этом, но ответа у нас нет.
Габриэль отвернулась от Геракла, который обвиняюще смотрел на нее.
- Ты думаешь, что несчастный случай…
- Не несчастный случай. Дахак. Когда я был в коме, он, так или иначе, убрал Иолая поглубже. Он избавился от воина, которого боялся и превратил меня в бухгалтера. Который ни во что не верит. И он с тех пор проверяет меня.
- Проверяет?
- Герк, я могу чувствовать его. Габриэль тоже. Он может ощущать нас, а мы его из-за того, что он сделал с нами. Это то, что он делает каждую ночь. Он проверяет меня. Он притрагивается к моей душе и напоминает, что я не хочу вновь сражаться с ним.
Геракл встал, его тело напряглось, а лицо побелело.
- Ты хочешь сказать, что он где-то здесь. Вернулся вместе с тобой?
- Не уверен. Я знаю, что где-то тут. Он хочет помешать мне вернуться. Я единственный в мире, кого он боится, - неожиданно Иолай рассмеялся. – Жаль, что это юмор бухгалтера, но он боится меня, потому что моя душа единственная, которой он не может повторно овладеть.
Геракл закрыл лицо руками.
- Повторно обладать?
Габриэль погладила его руку.
- Мы справимся.
Иолай принялся расхаживать по веранде. Сейчас он больше походил на прежнего Иолая.
- Он боится меня, потому, что я единственный человек, который может сопротивляться ему. Он не может соблазнить меня, потому что я ему не поверю. Он не сможет обмануть или убедить, или использовать меня. Я устою против Дахака. Это значит, что я смогу вернуть его в ту бездну, где он находился.
- Мне кто-нибудь поможет?
Зена шла от гаража, держа в одной руке Эйлин, в другой пакеты. Она была на шестом месяце беременности. И обе они выглядели пышущими здоровьем и немного утомленными. Эйлин вырвалась из рук матери и заковыляла к любимым ею людям. Иолай подхватил ее на руки и крепко обнял, наслаждаясь ароматом детской невинности.
- Что Тартар подери случилось? – по выражению лиц двух самых близких ей людей, Зена поняла, что случилось что-то ужасное. - Джоксер?
- Нет, - Габриэль попробовала придать лицу нейтральное выражение, но у нее не получилось. – Мы говорили о несчастном случае, который произошел с Иолаем много лет назад. Это объяснило нам, почему он так долго не возвращался.
- Ты …сказала …он.
- Зена! – Геракл был потрясен. – Откуда ты знаешь, что Дахак испытывает Иолая? Он сам только понял это!
Глаза Зены опасно загорелись.
- Я предупреждала тебя! – прошипела она Иолаю, и ее озлобленное лицо напугало дочь, которая начала плакать. – Не упоминай его имя!
- Зена, я должен был.
Геракл подхватил дочь в одну руку, а другой обнял жену.
- Он сказал нам, потому что, он знает, что теперь в безопасности, - Геракл натянуто улыбнулся. – Иолай теперь защищен от Дахака. Правда?
Иолай улыбнулся и мысленно поблагодарил того бизнесмена, который научил Яна улыбаться, когда совсем не до улыбок. Иолай этим искусством не владел. В любое другое время Геракл разглядел маску, но, из-за богатой практики Яна, или потому, что он не хотел видеть, Геракл подумал, что все нормально.
- Да. Правда.

- Иолай? – Габриэль толкнула дверь черного хода и заглянула внутрь. Кухня была в страшном беспорядке. Обои содраны, везде торчали балки, валялись инструменты, на полу постелены листы фанеры, чтобы можно было пробраться в остальные помещения.
- Здесь.
Габриэль осторожно прошла в столовую, где Иолай сидел за столом и ел хлопья. Эта комната выглядела ничуть не лучше. Лестницы, инструменты, краска, горы опилок. У стены стояли микроволновка и огромный холодильник.
- Я бы предложил тебе завтрак, - он выглянул из-за газеты. – Но использовал последний пакет молока.
- Паршиво выглядишь, - она смахнула со стула грязь и села напротив. – Плохая ночь?
- Я побил рекорд, - Иолай фыркнул. – Я действительно устал умирать. Я дошел до такого состояния, что кажется, скоро буду мечтать о другой смерти. Лучше быть убитым Палачом или снова превратиться в камень, что, кстати, менее болезненно, чем этот проклятый кинжал, - он отложил газету и потер налитые кровью глаза. – А что больше всего раздражает, так это собственно удивление, когда этот дурацкий кинжал летит из дыма прямо в Небьюлу. А я каждый раз чувствую это как будто впервые.
Он медленно мешал хлопья, жалея, что не может есть каждое утро яичницу с беконом, как Геракл.
 – Так что привело тебя в Moneypit Hall?
Габриэль вытащила из своей сумки видеокассету.
- Знаешь, что меня злит? Мы живем меньше чем в двух часах от Йеллостоунского парка, а я не могу заставить тебя взять пару выходных и прогуляться туда.
- Я небольшой любитель природы, - Иолай отодвинул стул.
- Я взяла эту кассету у друга в отделе телевидения. Если она не убедит тебя поехать со мной в следующий уик-энд, то я от тебя отстану.
Она положила кассету на стол. Иолай прочитал надпись на обложке.
- Ты хочешь, чтобы я посмотрел?
- Да.
Габриэль волновалась за него. В последние несколько недель она тщательно наблюдала за ним. Она видела, что он не спит, у него были черные круги под покрасневшими глазами. И она отлично понимала, почему он не хочет жить в доме Джоксера, хотя новорожденный младенец лишил сна их всех.
- Я говорю тебе как старый, старый друг. Тебе нужно погулять и подышать свежим воздухом.
- А здесь воздух грязный? – он устало улыбнулся. – Черт возьми, ты хочешь, чтобы я посмотрел это? Ладно. На сегодня у меня нет никаких дел.
- Почему бы и нет.
Гостиная была в лучшем состоянии, чем кухня и столовая. Иолай с кружкой в руке опустился на диван, а Габриэль вставила кассету в видеомагнитофон. Потом она села рядом с ним и нажала кнопку на пульте. Иолай прикрыл глаза, пока Габриэль рассказывала. Это был обычный видео ролик для туристов: Old Faithful, Mammoth terraces, Morning Glory pool, лоси и бизоны, блуждающие в облаках пара. Потом на экране возникла пещера. Черная дыра, извергающая пар и рев. Иолай коснулся плеча Габриэль.
- Повтори, что ты сказала?
- Гейзер «Пасть Дракона», - она еще раз прокрутила отрывок.
Он впился глазами в экран. Она снова повторила.
- Это не самое любимое туристами место. Почти ничего не видно и страшный шум. Никто не знает, что там находится, потому, что никто не рискует войти внутрь. Можно получить серьезные ожоги. Это одна из самых удивительных вещей в парке. Там так много неисследованного. Слишком высокая температура. Немного больше известно об Йеллостоунском озере, там температура немного ниже. Но исследовать гейзеры никому не удавалось. Единственное предположение, что «Пасть Дракона» очень глубокая, из-за эха от рева.
Иолай положил подбородок на плечо Габриэль. А она теснее прижалась к нему.
- Я видел такое раньше, - пробормотал он, снимая очки и протирая стекла, - Может в каком-то другом фильме о парке. Их ведь много. PBS каждый раз выпускает новый, когда хотят поднять цену.
- Возможно.
Габриэль снова включила пленку, но Иолай вдруг наклонился вперед, обнял ее за талию и прикоснулся губами к ее плечу.
- Иолай?
Она удивилась, но ей было приятно. Он не ответил, только притянул ее поближе к себе и начал целовать ее шею. Другая его рука медленно ползла по ее бедру.
- О, Габриэль, - тихо шептал он ей в ухо, и его рука легла на ее грудь.
Она не знала человека, которого могли бы так возбудить виды природы, но она не собиралась сопротивляться. Со вздохом она откинулась назад, позволяя ему делать все, что он хочет. Иолай мечтал окунуться в секс, чтобы забыть то, что он понял в тот момент, когда увидел долину гейзеров и пещеру. Он прижал к себе Габриэль, его губы обхватили ее в жарком и долгом поцелуе. Его руки срывали с ее тела любое препятствие для контакта с обнаженной кожей. Ее пальцы обнимали его голову, путаясь в длинных светлых волосах, требовали продлить поцелуй. Габриэль застонала. Почувствовав, как его напряженный член прижимается к ее бедру. Одной рукой Иолай ласкал ее между ног, а другой быстро стягивал с себя джинсы. Он заставил Габриэль лечь и стал покрывать поцелуями ее спину вдоль позвоночника, пока не достиг ягодиц.  Она нашла его член между их телами и стала ласкать его, пока Иолай не застонал в ответ. Его пальцы скользнули между ее нижними губами. Она была вся влажная от желания. Он ласкал ее, возбуждая все больше и больше и, наконец, он вошел в нее. Поначалу они с трудом сохраняли равновесие, но потом оба нашли нужный ритм. Его руки гладили ее тело, заставляя дрожать.
- Иолай! – она кричала его имя, чувствуя, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг его члена. – О, да… да…да
Слова перешли в неясный стон, спина выгнулась, и она кончила. Иолай лишь положил руки на ее бедра, чтобы он мог входить в нее еще сильнее, еще глубже. Его зубы были стиснуты, глаза закрыты. Он чувствовал высокую температуру вокруг его тела. Подсознательно он откинул голову, чтобы пот не заливал глаза. Габриэль была ошеломлена таким неистовством. Они только коснулись друг друга, как Ян стал Иолаем. Она на мгновенье задумалась об этом, но тут его руки заставили ее забыть обо всем.
 В течение всего года секс для Иолая был быстрым и безразличным.
Он тут же забывал женщин, с которыми спал. Они нужны были просто для сексуальной разрядке и не для чего более. Но это! Это было совсем другое. Это был один великолепный момент с тем, кто любит его, с тем, кто знает, кто он в действительности. Ему было жаль, что он не может рассказать Габриэль, что  и как он чувствует. Оргазм сотряс его тело.
- Иолай? – Габриэль затаила дыхание.
Он знал, что как только они прекратят заниматься любовью, она начнет спрашивать, что с ним случилось, Почему он вдруг не смог сдержать свое желание заняться с ней сексом. И почему на этот раз все было так быстро и сильно. Иолай не хотел отвечать. Поэтому он перекатил ее на спину и зарылся лицом между ее бедер. Его язык заставил ее выбросить из головы все вопросы. Лента в магнитофоне давно закончилась, и он тихо гудел, перематывая ее на начало.

Они занимались любовью полдня, пока Иолай не был истощен окончательно, а Габриэль не вспомнила, что она должна быть совсем в другом месте. Она воспользовалась его душем, собираясь спросить, что это на него нашло, но когда она вернулась в комнату, он крепко спал. Она вздохнула, полюбовалась на его великолепное обнаженное тело и прикрыла его пледом. Она спросит его завтра, когда он приедет на ранчо. Там она выяснит, почему гейзеры Йеллостоунского парка привели его в такое сексуальное возбуждение. Она не собиралась жаловаться, но чувствовала себя озадаченной. Она вынула кассету из магнитофона и выключила всю электронику. Завтра.

Езда через Йелостоунский парк была не самым приятным занятием. Деревья были слишком близко посажены к дороге, и свет фар отражался в глазах прячущихся животных. Иолай уже забыл то время, когда мир еще не был опоясан асфальтовыми дорогами и оснащен новыми технологиями. И теперь, заглядывая лес за окном автомобиля, он вспоминал то время, когда лесные тропы не были освещены фонарями, а волки и медведи были добычей для человека. Когда он свернул в долину гейзеров, поездка стала совсем невыносимой. Огромные белые облака пара висели в прохладном ночном воздухе. Однажды ему пришлось даже остановить машину, что бы переждать, когда поменяется ветер или гейзеры возьмут краткую передышку. Иолай должен быть напуган. И если бы не он, Ян был бы абсолютно спокоен. Это была его судьба. С самого его рождения, тысячи лет назад. Смерть ничего не значила. Она была лишь пауза между жизнями.
Единственное, что огорчало, это то, что пришлось оставить вновь обретенных друзей. Но он надеялся, что они поймут его.
Со скрупулезностью бухгалтера он подготовился к этой поездке. Его друзья думают, что он в штате Орегон не скучной деловой встрече. Если ему удастся выжить в этом приключении, то они ничего и не узнают. А если нет, то письмо, которое он отправил по почте, ответит на все их вопросы. Теперь все, что он должен сделать, это пойти и встретиться со своим заклятым врагом.
В тот момент, когда он увидел гейзер на кассете Габриэль, он понял, когда и где искать Дахака. Дахак был не так силен в этой жизни, чем когда он убил Иолая. Что бы сосредоточить свою энергию на Иолае, ему пришлось найти место, которое бы напоминало ему его Царство разрушения. Там, в темноте ночи, Дахак мог заглядывать во чрево земли, чтобы посылать свои мысли Иолаю. Если повезет, то он и сейчас там. И возможно, видит, что Иолай не спит.
Иолай добрался до парковки. Она была пуста, туристы не блуждают по ночам по долине. А богам разрушения не нужно транспортное средство. Иолай сверился с картой, которую получил при въезде в парк от сторожа, и выйдя из автомобиля, медленно направился к «Пасти Дракона».
Воздух был холодный и влажный. Удушливый запах серы смешивался с ароматом сосен и свежих горных потоков. Противоречивое место. Совершенное для противостояния. Звуки были подобна запахам. Абсолютная, мертвая тишина, удаленного от городского шума места, нарушалась только ревом вырывающихся из-под земли горячих струй, который сводил с ума. Иолай посмотрел на небо. Яркие, не затуманенные городскими огнями звезды переливались сквозь белые облака пара. Идеальное место, чтобы умереть.
Иолай медленно шел по деревянным мосткам, которые вели прямо в «Пасть Дракона». Он услышал этот звук, раньше, чем увидел что-либо. Черная кривая скала формировала вход в пещеру. Иолай не мгновение пожалел, что не взял  с собой меч. Пусть он бесполезен, но пальцы сжались, словно обнимая кожаную рукоять, и находя в этом успокоение. «Теперь или никогда», - решил Иолай и шагнул вперед. В серебряном свете луны пейзаж казался мертвым. Лишь облака пара висели над темными отверстиями гейзеров. Потустороннее место, чтобы уничтожить потустороннее существо.
Сквозь густой пар, Иолай различил маленькую фигурку. И хотя кроссовки Иолая не издавали ни звука, словно почуяв его, фигурка обернулась. На это раз Дахак находился в теле старухи с короткими белыми волосами, одетой в светлую кофту  и темные брюки. Когда она обернулась, Иолай увидел горящие красным огнем глаза своего врага.
- А, мой старый друг.
Иолай узнал голос, и ледяная дрожь пробежала по его телу. Этот голос, ставший почти привычным, он слышал каждую ночь, и он эхом отдавался в его голове.
- Привет, Дахак. Паршиво выглядишь.
Старуха рассмеялась скрипучим, злым смехом.
- Ограничения плоти. Ты знаешь, как это бывает.
- Знаю.
- Когда я заполучил ее, она была уже стара, - он снова рассмеялся, - И теперь мне нужен кто-нибудь новый. Или кто-нибудь старый.
- Забавно, - Иолай подошел ближе, остановившись в нескольких шагах от своего врага. – Я никогда не думал, что глуп. Уродлив, жаден, злобен, неприятен, да. Но не глуп.
Улыбка Дахака пропала.
- Что ты имеешь ввиду?
- Ты думаешь, что сможешь снова заполучить меня? – теперь пришла очередь Иолая улыбаться. – Думаешь, как только я умру, ты снова обманешь меня и завладеешь моей душой и телом? - он покачал головой, чувствуя, как длинные волосы щекочут щеки, как бывало раньше. Ян исчез, где-то очень глубоко в памяти.
- Обману? Я поражен! Я думал, что мы всегда работали вместе. И если бы не этот твой Геракл, - Дахак прошипел это имя. – Мы бы и дальше вместе наслаждались бы мощью богов и удовольствиями плоти. Помнишь?
- Я помню боль. Гнев. Стыд. Оскорбление. Агонию. Но я не помню мощь и удовольствие. Может, ты помнишь, я – нет.
- Жаль, - глаза Дахака вспыхнули красным огнем. – Надо будет удостовериться, что в этот раз ты будешь больше наслаждаться. Эта старая леди имела хорошее время. Она многое могла бы рассказать.
- Я знаю, что она могла бы сказать: «Будь проклят, ты, Дахак, за то, что заставляешь меня страдать».
На какое-то мгновение на лице Дахака появилось удивленное выражение, и тут же пропало. Но этого мгновения было достаточно для Иолая, чтобы понять, что душа этой женщины столь же несчастна, как когда-то был он. Он не один. Она на его стороне. И он победит. Умрет, но победит.
- Не будь дураком, - сказал бог разрушений. – Иолай, ты скучен. Ты нахватался высоко нравственных идей от своего занудливого дружка. Чтобы войти в мир, мне нужно сердце воина. А никто не может быть воином, не познав гнев, жажду крови и радость сражения. Ты не был невинен. Ты знаешь это. Может, в этой жизни ты никого еще не убил, но раньше…
- Я никогда не говорил, что я совершенен. – Иолай прислонился к перилам позади него. – Во всех нас присутствует зло. Это наша природа. Надеюсь, ты не забыл Заратустру?
Лицо Дахака сморщилось, словно концентрация серы в воздухе увеличилась в десять раз.
- Я помню его.
- Сила созидания и сила разрушения. Я не говорил, что во мне только одна сила. Я только говорю, что мир должен находиться в равновесии. Кто-то разрушает, кто-то созидает. Мне нравится думать, что я один из хороших парней.
- Ты? – Дахак рассмеялся. – Что сделал ты в своей жизни, Ян Фарней? Чем ты можешь годиться? Ты – трус, который скрывается за костюмом, галстуком и листком бухгалтерского отчета. Ты ни разу не пролил чужую кровь! А я все еще бог разрушений!
- Эта жизнь, - прошептал Иолай, шагая вперед с таким трудом, словно на ногах у него висели пудовые гири, - одна из многих. И во всех остальных, я довольно часто прибегал к насилию. Не для удовольствия, а потому, что даже хорошие парни иногда вынуждены применять силу. Мне нравится думать, что когда-нибудь мы станем более цивилизованны и сможем обойтись без этого. Но пока миру нужен один или два воина.
- Угрожаешь? Мне? Чем? Отчетной крупноформатной таблицей?
Старуха задрала полу кофты и вытащила из кобуры пистолет.
- Современные технологии, - сказал Дахак, и снял оружие с предохранителя. – И не нужны никакие кинжалы.
Иолай бросился на Дахака. Он знал, что ему не избежать пули, которая разорвет его сердце, как когда-то кинжал. Он так же знал, что на другом конце существования, где физическое тело уже не имеет значения, он может победить Дахака. Геракл всегда незримо помогает ему, давая силы, чтобы сбросить Дахака в ту бездну, из которой он выполз. Эту войну он выиграет. Смерть больше не пугала его. Иолай знал, что Дахак не сможет воспользоваться ни чьим телом, после того, как кипящая вода  гейзеров завершит свою работу. Пуля пробила его грудь в том же самом месте, где кинжал. Ничто больше не сдерживало Иолая, поскольку физическое тело было мертво. Он крепко обхватил хилое тело своего врага, и они покатились по земле прямо в «Пасть Дракона». В место вне реального времени. Дахак теперь принял свой обычный облик. Бледная, как призрак, женщина помогала Иолаю. Геракл отдавал ему свою силу, в которой он так нуждался. Со страшным криком существо рухнуло в бездну. И тогда Свет и Заратустра снова приветствовали возвращение Иолая.

Джоксер чувствовал, как три пары глаз сверлят взглядами его спину, пока он разговаривает по телефону.
- Да. Нет, ничего. Похоже, на несчастный случай. Да. Спасибо.
Он положил трубку и глубоко вздохнул, прежде чем повернуться к остальным. Он не мог смотреть в лицо Геракла. Не мог видеть боль в глазах этого большого и сильного человека. Не мог смотреть на заплаканное лицо Габриэль. Взгляд Зены он никогда не мог выдержать, поэтому он опустил глаза в пол.
- Это парень из службы охраны парка. Он только подтвердил все, что вы уже знаете. Ян Фарней приехал  парк ночью. Никто не знает, что он там делал. Никто не видел, что там произошло. Утром первая группа туристов нашла… Ну, вы знаете, что они нашли.
Геракл спрятал лицо на груди жены и разрыдался.
- Они закрыли доступ к гейзерам. Они не знают, как он туда упал. Перила не повреждены. Я сказал им, чтобы не волновались. Что это не самоубийство, а несчастный случай.
Габриэль всхлипнула, и Джоксер тут же оказался рядом, обняв ее. Она спрятала лицо у него на груди.
- Я знала, что что-то не так. Видела, как он смотрел кассету. Видела, как это подействовало на него. Я знала, что что-то неправильно, но все равно позволила…- ее слова перешли в глухое рыдание.
Дверной звонок прозвучал как гром среди ясного неба. Все вздрогнули.
- Я открою, - Джоксер направился к двери, а Габриэль пересела поближе к Гераклу и принялась гладить его по волосам.
- Это от Яна.
Все подняли глаза. Джоксер держал в руках плоский пакет, на котором ровным аккуратным подчерком был написан адрес. Поскольку никто не решился взять это пакет, Джоксеру пришлось открывать его самому. Из пакета выпали два конверта. На одном ровным подчерком бухгалтера было написано «официальное уведомление». На другом нацарапано всего одно слово по-гречески «почему?» Джоксер вскрыл первый конверт.
- Это его завещание, - ему пришлось взять себя в руки, прежде чем начать читать. – Он назначил меня распоряжаться всеми финансами.
Габриэль издала звук, который, при желании, можно было бы принять за смех.
Джоксер сломал печать на втором конверте. Из него выпал амулет Иолая. Геракл снова заплакал. Габриэль подняла амулет, коснулась его губами и протянула Гераклу. Тот сжал его дрожащей рукой. Прежде чем начать читать, Джоксеру пришлось утереть слезы, высморкаться и выпить стакан воды. Остальные молча ждали.
- Если вы читаете это, значит, я снова мертв. Прости, Геракл…- Джоксер сделал еще глоток, – прости, Геракл, но я сделал то, что должен был. Помнишь, мы говорили у бассейна, о том, почему мы всегда возвращаемся. Ты решил, что это чтобы бороться со злом. И оказался прав. В этой жизни у зла знакомое имя. Теперь ты знаешь, что я каждую ночь вижу один и тот же сон. Сон о моей смерти от его руки в Шумере. Мне понадобилось время, чтобы понять то, что было так очевидно. Он предупреждал меня. Он знал, что я не захочу снова пережить ту агонию, и предупреждал, чтобы я держался от него подальше.
И вот тут он сделал две ошибки. Первая, когда он решил, что я не пойду на жертву даже ради любимых людей. И вторая, когда показал мне, где искать его. Я не знаю, показал ли он мне это, чтобы посмеяться надо мной. Или это была, действительно, его ошибка. Но часть его ощущений передавалась мне в моих снах. Я видел этот гейзер каждую ночь. Позади Гильгамеша, в пылающем пожаром небе, я видел его. Пока не запомнил. Он решил, что мне не хватит храбрости прийти к нему. Он думал, что я расскажу кому-нибудь из вас, и вы пойдете со мной. И тогда он сможет захватить ваше тело и душу. А может, он не знал, что я не доступен его лжи, и надеялся, что снова сможет воспользоваться мною. Независимо от причины, когда я увидел гейзер не пленке Габриэль, я точно знал, где и как я найду его. И я знал, что смогу победить. Его нельзя уничтожить, потому, что он и есть разрушение. Но его можно держать в балансе с созиданием. Это то, что я сделал. Я знал, что он становится сильнее. Я мог чувствовать это каждую ночь. Я знал, что он близко. И я знал, что случится, если вы об этом узнаете. Вы захотели бы пойти со мной. Но я не мог так рисковать. Особенно тобой, Геракл. У тебя семья. Ты должен жить, чтобы растить детей в мире и гармонии.  Итак, я – маленький сумасшедший Иолай пошел воевать с Дахаком. – Джоксер запнулся. Даже просто произнести имя, оказалось невыносимо больно.
- Продолжай, - мягко сказал Геракл.
- Я пошел воевать с Дахаком. Я не воин. И не думаю, что переживу эту схватку. Но я хочу, чтобы вы знали три очень важные вещи.
Первое. Я очень люблю вас всех. Последние полтора года были самыми лучшими в моей жизни. Когда вы нашли меня, вы сделали меня самым счастливым человеком не земле.
Второе.  Я умер, делая то, что делал всегда. Я возвращаюсь, все мы возвращаемся жизнь за жизнью, не только чтобы наслаждаться компанией друг друга. Сила созидания, та, что уравновешивает Дахака, дала нашим душам задание. Задание, бороться со злом. И отрицать это, означает отказаться от наших душ. Как бы мы это не делали. Занимаясь благотворительностью, защищая женщину, или жертвую деньги в разные фонды, не требуя снизить за это налоги… - Джоксер остановился. – Здесь по-английски, наверное, в древнегреческом не хватает слов. То, что мы делаем, это и есть созидание.
Третье. Помните, что я не остаюсь мертвым. Никогда не оставался. Я не знаю, сколько понадобится времени, прежде чем я снова буду рожден, но я вернусь. Обещаю. Я вернусь, и мы снова пойдем по нашему пути вместе. Мы встретимся в ранней молодости и станем лучшими друзьями. И все начнется снова. Столько раз, сколько потребуется. – Джоксеру пришлось снова высморкаться. Никто из присутствующих не рыдал навзрыд. Но у всех по щекам текли слезы. Габриэль взяла первую страницу письма, отложенную Джоксером, и ее пальцы поглаживали строчки, пока она перечитывала их. Как мог Ян писать так аккуратно, а Иолай иметь такой паршивый подчерк?  Джоксера душили слезы. Прочистив горло, он закончил читать.
- Я оставил амулет тебе, Геракл. Не знаю почему, но он всегда остается у тебя. Должно быть это привилегия полубога. Так или иначе, храни его. Когда-нибудь, в нашей следующей жизни, ты мне его вернешь. Живите. Живите все. Габриэль, Геракл, Зена, Джоксер. Живите весело. Вспоминайте меня не со слезами, а с улыбкой. Свет – лучшее место, чтобы дожидаться возрождения. И я знаю, что мы снова будем вместе. Иолай.
Геракл взял из рук Габриэль страницу, держа ее так, чтобы слезы не размазывали чернила.  Он держал в одной руке лист, в другой – амулет, и его лицо напоминало маску из древнегреческой трагедии. Наверху захныкал, просыпаясь, его сын.
- Он всегда был моим героем, - прошептал Геракл, передавая предметы жене, чтобы пойти и принести сюда теплое после сна тельце ребенка. – Надо только не забыть сказать ему об этом, когда я снова увижу его.

*            *            * 
Три мальчика в форме учеников Академии шли по узкой высокой стене. Двое из них балансировали широко раскинутыми руками. А третий, самый маленький светловолосый, шедший впереди, их лидер, шел уверенно и спокойно, словно по земле.
- Кто-то приехал, - сказал мальчик, шедший сзади, и все трое спрыгнули на землю.
Из здания Академии вышли двое взрослых, мужчина и женщина, и высокий темноволосый мальчик, который неуверенно оглядывался по сторонам. Поймав на себе взгляды других учеников, он опустил глаза.
- Эй, Айзек, - сказал мальчик, который шел сзади. – Свежее мясо!
- Да, - Светловолосый Айзек осмотрел вновь прибывшего, - Вы, ребята, идите. Я сам им займусь.
Смеясь и подталкивая друг друга локтями, два мальчика убежали прочь.
- Айзек? – удивленный учитель взглянул на приближавшегося к ним известного школьного озорника. – Знакомьтесь. Это Айзек Эриксон. А это наш новый ученик – Ясон Холланд.
- Очень приятно, - вежливо произнес Айзек, под внимательным взглядом преподавателя.
- Да, мне тоже.
Учитель, все еще озадаченный поведением светловолосого мальчика, объяснил.
- Айзек ученик пятого класса. Лучший в своем классе по большинству предметов. Очень талантливый мальчик. Его мать – командующая Эриксон.
Упоминание о матери заставило мальчика нахмуриться, но тут же на его лице опять засияла улыбка.
- Господин Маккрейди, я могу показать Ясону Академию.
Учитель совсем запутался в своих подозрениях.
- Хорошо, - пробормотал он, - это была бы отличная идея.
Ясон в панике обернулся на мать. Она улыбнулась и потрепала его по темным волосам.
- Не волнуйся. Я уверена, что Айзек очень хороший мальчик. Иди с ним.
Она улыбнулась Айзеку широкой улыбкой, в которой была благодарность за доброту, но было так же и предупреждение, что если он что-нибудь выкинет, то ему не поздоровится. Мальчик кивнул в ответ.
- Пошли, Ясон.
Новичок неуверенно пошел за ним. Он был взволнован. Почему незнакомый мальчик, старше его на два года, да еще и сын командующей всей армией Марса хочет с ним дружить? Он уже собрался задать этот вопрос, но Айзек вдруг заговорил.
- Вообще-то Академия не так уж плоха. Некоторый учителя здесь настоящие зануды, другие – ничего. А вот учащиеся – просто классные ребята. Я здесь уже три года. Держись меня, и тебя кое-чему научу.
- Айзек.
Младший мальчик увидел, что его мать и учитель ушли.
- Что?
Ясон опустил голову и принялся разглядывать плитки, которыми был выложен школьный двор. И хотя Айзек был почти на голову ниже, ему пришлось изогнуться, чтобы взглянуть в лицо Ясона.
- Тебе не нужно хорошо ко мне относиться, чтобы произвести впечатление на учителя.
- С чего ты взял? – мальчик так тепло улыбнулся, что Ясон почувствовал, что улыбка согревает его, как солнечный луч.
- Почему я должен производить впечатление на мистера Маккрейди? Он преподает в третьем классе.
- Я буду учиться в третьем классе.
- Знаю. А ты знаешь, что Ясон древнее и известное имя?
- Что? – Ясон уставился на старшего мальчика, изумленный таким переходом. Ему почему-то стало казаться, что он где-то встречал этого Айзека. Что-то в его синих глазах, теплой улыбке было поразительно знакомым.
- Ну, Ясон и Аргонавты. Ясон и Золотое Руно. Он был великим героем.
- Знаю, - наконец слабо улыбнулся он. – Но только не все это знают.
- Я знаю, - Айзек шутливо ткнул Ясона локтем в бок. – Я изучаю мифы и классику. Даже греческий учу.
Синие глаза Ясона широко раскрылись.
- Здесь? Я всегда интересовался классикой. Но все, что смог достать, искал сам.
- Академия специализируется на индивидуальном обучении. – В голосе мальчика зазвучало озорство. – Кроме того, это сводит их с ума! Они ничего в этом не понимают. Им приходится выписывать для меня с Земли тесты и контрольные. Но они все равно не могу проверить знаю я что-нибудь или нет.
- А ты?
- Знаю, – усмешка пропала с лица Айзека. – Для меня это очень важно.
- Я хотел бы изучать классику. Как думаешь, они разрешат мне?
- Да. Мы могли бы учиться вместе. Я бы помогал тебе с тем материалом, который уже прошел.
- Правда!?
Этот веселый, открытый, живой мальчик поразил Ясона. Очень стеснительный по натуре, он с трудом находил друзей. И сейчас с восхищением наблюдал, как легко это получалось у Айзека.
- Правда. – Айзек протянул Ясону раскрытую ладонь. Когда Ясон хотел пожать, протянутую руку, Айзек неожиданно крепко сжал его предплечье. Автоматически новичок ответил тем же жестом.
- Это что, тайное школьное приветствие? – хотя Айзек отпустил его руку, Ясон все еще ощущал твердую хватку его пальцев.
- Нет. Только тайное рукопожатие между тобой и мной.
- Почему?
- А потому, мой мальчик, - хотя Айзек был ниже ростом, он покровительственно обнял новичка за плечи. – Потому что мы собираемся стать лучшими друзьями.
Не  известно почему, но Ясон сразу поверил его словам.
- Ну, вот, - Айзек повел нового приятеля через школьный двор. – Скажи мне, ты никогда не задумывался над тем, что древние мифы могли быть основаны на реальных событиях и людях?
- То есть, что когда-то существовал Ясон?
- И Геракл? И Иолай?
- Кто?
Айзек засмеялся.
- Мальчик мой, я так много могу тебе рассказать. Но держу пари, что ты и сам кое-что знаешь. Скажи, тебе когда-нибудь снятся монстры и сражения? – он снял руку с плеч Ясона и изобразил, как пронзает невидимого врага невидимым мечом.
- Да, но откуда ты знаешь?
- Я же сказал, - широкая, от уха до уха, улыбка залила счастливое лицо Айзека. – Мы станем настоящими друзьями. И для этого много причин. Давай, я тебе кое-что расскажу.