- Надеюсь, что урок пошел тебе на пользу! - Геракл легко подхватил последнего бандита подмышки и без малейшего усилия отшвырнул его в кусты.
Когда на поляне стих крик несчастного, сын Зевса вытер ладонью мокрый лоб и тяжело выдохнул. Нет, он ни капельки не устал, просто интенсивные физические упражнения во время очень сильного ливня не входили в категорию его любимого времяпрепровождения. С момента начала драки дождь не только не утих, но и припустил еще сильнее. Сквозь серую пелену повисшую над поляной было плохо видно. Геракл огляделся.
Чего-то, а вернее кого-то не хватает!
- Иолай? - позвал он, стараясь сквозь стену воды разглядеть своего лучшего друга. - Иолай? ты где?
- Тут я, - голос охотника звучал приглушенно, и Гераклу показалось, что он исходит откуда-то из-под земли.
- Где?
- Да тут. Герк, перестань вертеться. Я тут, прямо у тебя под ногами.
 Под ногами? У Геракла потемнело перед глазами. Неужели сбылись его худшие опасения? В пылу драки, он не заметил, как потерял охотника из виду... Неужели Иолая убили? Бандитов было так много... боги! Куда смотрели его глаза?!
Геракл упал на колени и его пальцы принялись лихорадочно шарить в жидкой грязи.
- Иолай? Где ты? Не волнуйся, я верну тебя! Я душу из Аида вытрясу!!! Я не дам тебе умереть! Не сейчас! Иолай!
- Ну что? - прозвучал из-под земли ворчливый голос.
- Я иду за тобой... Я...
- Что ты?
- Я... боги! Почему это произошло вот так? Я даже не успел сказать, как ты мне дорог? Почему никогда не  говорил, как я тебя люблю?
- Да? - в голосе охотника послышалась явная заинтересованность.
- Да! Как брата...
- Аааа...
- И как друга. Ты мой самый, самый лучший друг на всей земле! Я должен был сказать тебе это раньше! Я должен был говорить тебе это каждый день... с самого утра и до позднего вечера!
- Веселенькие у меня были бы денечки!
- Не говори так. Ты столько сделал для меня. Ты стольким пожертвовал ради меня. Ты всегда был в моей тени и ни разу не пожаловался... ну почти ни разу.
- Герк...
- Подожди, Иолай. Я не знаю, хватит ли у меня мужества сказать тебе все это потом, когда я тебя верну...
- Но, Герк...
- Нет, Иолай.  Я должен... я хочу признаться... Это я сломал твоего любимого деревянного кролика, помнишь... когда тебе было 7 лет.
- Так это был ты?!!!
- Я! Но я не нарочно, я был такой неуклюжий. Простишь ли ты меня когда-нибудь, Иолай.
- Будет трудно, но я попробую.
- Ты такой великодушный! И знаешь, я хочу еще кое в чем признаться...
- Герк, может лучше не надо...
- Я не об этом, Иолай.  Я хочу сказать, что ужасно завидовал тебе.
- Ты?
- Я. Ты всегда легко сходился с людьми, ты везде находил друзей и все девушки падали к твоим ногам. Я казался себе таким неловким рядом с тобой.
- Герк... - из-под земли донеслось всхлипывание. - Герк... Я никогда и представить не мог...
- да. И... и еще... я ревновал тебя ко всем девушкам. Помнишь, ту рыженькую из таверны во Фракии?
- Да. Она одна из немногих, кто мне отказала.
- Отказал, потому что я сказал ей, что ты... что ты...
Всхлипывания прекратились.
- Так это ты сказал ей этот бред?! Ну, знаешь... знаешь... Я просто не знаю, что на это можно сказать.
- Я ревновал. Тебе всегда доставались самые симпатичные девушки! О, Иолай! Как я буду жить без тебя? Что я теперь буду делать? Я превращусь в угрюмого молчуна, перестану бриться, и больше носа не высуну из дома. О, Иолай! На кого ж ты меня покинул!
- Герк! Перестань орать!
- Я не ору, я стенаю! Я оплакиваю погибшего друга.
- Кого?
- Тебя!
- Но я...
- О, Иолай... твой лучистый взгляд больше не будет освещать для меня этот суровый мир, и твое чудное пение больше не будет услаждать мой слух...
- Герк! ты не мог бы перестать стенать или хотя бы умерить звук! А еще лучше сделай три шага вправо и вытащи меня из этой ямы! Я замерз, и у меня нога болит.
На поляне на мгновение воцарилась тишина, которую нарушали только падающие на землю тяжелые капли.
- Иолай...
- Ну что?
- Так ты что, не умер?
- Не дождешься!
- Где ты?
- Я же говорю, в яме у тебя под ногами! и будь добр, дай мне руку, а то тебе и впрямь придется меня хоронить.
Сын Зевса послушно сделал три шага и остановился на краю большой ямы, видимо, когда-то выкопанной охотниками. Он лег на живот и осторожно, чтобы не соскользнуть вниз, заглянул в нее. На дне ямы, мокрый, продрогший, с головы до ног перепачканный грязью, но несомненно абсолютно живой сидел его лучший друг.
- Ты как?
- А ты как думаешь? - огрызнулся Иолай. - Наслаждаюсь жизнью! Давай руку.
- Значит, я там душу изливаю, а он тут сидит и слушает. А сам даже не умер!
- Еще чего! В кои-то веки услышал о себе столько хорошего, да еще от тебя. А твои откровения...
- Иолай...
- Что?
- Я, наверное, тебя тут оставлю.
- Ты что, тронулся? Давай руку, а то я простуду подхвачу.
Геракл опустил руку в яму, Иолай уцепился за нее и сын Зевса легко вытащил друга на свет.
- Хорош!!! - Геракл с удовлетворение оглядел поцарапанного, грязного охотника.
- На себя бы посмотрел! Ой!
- Что?
- Я, кажется, ногу вывихнул, когда падал.
- Ногу? Вывихнул? Очень болит? Иолай, не волнуйся, все будет хорошо! Я донесу тебя до деревни! Мы найдем самого лучшего целителя. Я сам буду ухаживать за тобой... Нет, лучше я сразу отнесу тебя в Эпидавр к Асклепию. Он мой племянник и не откажется помочь. А если откажется...
- Геерк, - охотник тихонько тронул друга за руку.
- Что?
- Давай просто дойдем до деревни. Тут рядом... А?
- Ты уверен?
- Уверен! Просто дойдем до деревни!
- Но я тебя понесу!
- Еще чего!
Иолай довольно бодро, хотя и слегка прихрамывая, зашагал по размытой дождем тропинке.
- Да... что ты там говорил насчет моего "чудного пения"?
- Я думал, что ты мертв!
- Не важно! "Как и все девушки во Фракии и Фригии...
Геракл возвел глаза к небу и невольно оглянулся. Яма заманчиво темнела неподалеку.