2 часть

КРОВЬ ХИНДЫ - МОЯ КРОВЬ

Автор: Amorette
Перев.M.W

 

Часть первая
Я положил недавно заточенное лезвие моего меча на свою ладонь и на мгновение заколебался, прежде чем разрезать им свою плоть. Я сглотнул твердый комок, стоящий в горле. Это мое решение, мой выбор, даже притом, что Геракл никогда мне не простит этого, я должен это сделать.
Моя кровь капала на черный каменный алтарь.
«Я, Иолай, сын Скоуроса - я не мог предположить, что когда-нибудь произнесу эту фразу. – Отдаю свой меч, свое тело и свою душу во владения Аресу, Богу войны и клянусь быть преданным ему до самой моей смерти». Которая, надеюсь, последует очень скоро.
Жрица, стоящая рядом со мной, была очень красива. При других обстоятельствах я бы обязательно положил на нее глаз, возможно, я даже пофлиртовал бы с ней, но не сегодня. Она подставила под мою руку золотую чащу, ловя в нее мою кровь. Через минуту другая не менее красивая жрица перевязала мне ладонь шелковой черной лентой. Я убрал меч обратно в ножны и отошел.
Арес стоял по другую сторону алтаря. Его меч уверенно чиркнул по его ладони. Он разрезал руку гораздо более глубоко, чем я, и его кровь полилась в ту же самую чащу.
«Я, Арес, Бог войны, принимаю жертву этого воина, Иолая, сына Скоуроса. В моих глазах это достойный поступок».
Он опустил все еще кровоточащую руку. Он не излечил себя, хотя мог это сделать сразу. Мне говорили, что это знак особого покровительства Бога. Мне было наплевать на это.
Жрица добавила в чашу вино, перемешала его с кровью и протянула мне. Я пил, с трудом сдерживая тошноту. Я ничего не чувствовал. Жрица забрала у меня чашу и протянула ее своему Господину... Моему Господину… Он отпил. Его верхняя губа была испачкана кровью, когда он опустил чашу и улыбнулся.
«Не будь таким грустным, - сказал Арес. – Ты увидишь, что мое покровительство стоит любой жертвы».
«Я делаю это не для тебя, - напомнил я ему. – Я делаю это для Геракла».
Я только что отдал свою душу своему самому страшному врагу, чтобы защитить своего лучшего друга. Я не был уверен, был ли  я счастлив или нет. Все, что я чувствовал сейчас – это была пустота.
 
Это началось… когда это началось?
Когда незнакомец позвал Геракла, чтобы защитить последнюю Золотую Хинду? Когда это волшебное существо попробовало убить меня ее отравленной стрелой? Когда она спасла мою жизнь, сделав ее должником? Когда Геракл влюбился в нее и отказался от своей Божественной силы, чтобы стать ее мужем?
Я любил Геракла, начиная с того дня, когда встретил его. Я не могу это объяснить. Я увидел, как этого застенчивого мальчика дразнят и издеваются над ним, и что-то во мне потянулось к нему. Я был не подарок, вор, беглец, дерзостью и бравадой скрывающий страх. Но между нами что-то произошло, что сблизило нас.
А сейчас Геракл встретил Сирену. Я не завидую ему, его желанию влюбиться, иметь семью, детей. Я тоже этого хочу. Но почему она?
Я так старался отговорить его. Я просил, я умолял, я угрожал. Я даже сбежал, я всегда убегаю, когда не могу больше терпеть боль. Я сбежал от отца. Я сбежал, когда боль от потери моей жены и сына стала слишком невыносимой. Я сбежал, когда Геракл разбил мое сердце, сказав, что хочет закончить наши многолетние отношения, чтобы остаться с нею.
Ненависть к Сирене сделала бы все немного более легким, но я не мог ненавидеть ее. Она была замечательная, и она любила Геракла. Любой, кто смотрел на них, видел, что все, что между ними было – было по-настоящему. Я видел это и это заставляло кровоточить мое сердце. Если он хотел влюбиться снова, почему он не влюбился в смертную женщину, какой была Деянира? Тогда он по-прежнему остался бы Гераклом.
Но Сирена была Золотой Хиндой, существом, принадлежащим Богам, последней из своего вида. Ее кровь была единственным оружием, которое могло уничтожить Бога. Ее тело и душа принадлежали Аресу. Боги оставили для них единственный путь, чтобы быть вместе. Им пришлось отказаться от их Божественной сущности.
Я был так зол, что хотел убить ее, пока не увидел, как они в первый раз поцеловались. Тогда я захотел убить себя.
Но я не могу ненавидеть ее. И я не могу ненавидеть его.
Я вернулся, чтобы стоять рядом с ними, когда они вручили друг другу свои жизни. Это повреждало больше, чем любая физическая боль, которую я когда-либо испытывал, даже когда я был убит палачом, посланным Герой.
Несмотря на всю боль, я улыбнулся, обнял их и притворялся таким же счастливым, как и они. В конце концов, мой лучший друг был счастлив. Безумно счастлив. Как я мог чувствовать себя плохо из-за этого?
Каким я был мелочным и ревнивым, что не мог радоваться за него!
Мы больше не будем спать вместе! И что? Мы же были просто друзьями раньше, когда оба имели жен? Боги знают, что я никогда не берег себя только для него. Даже в те дни, когда мы были наиболее близки, когда Гера уничтожила его семью и он пришел ко мне для того чтобы найти покой и любовь, даже тогда у меня были другие возлюбленные. Так что же изменилось теперь?
Но они любят друг друга. Так что я вернулся в гостиницу и остался там, несмотря на то, что они просили, чтобы я остался в небольшом домике, купленном для них Гераклом. Я был бы вынужден притворяться все время, потому что был бы рядом. Я могу улыбаться и смеяться, но и мне нужно время, чтобы побыть одному, чтобы кричать и плакать, и проклинать Ареса. Почему он сохранил жизнь этой Хинде? Почему он не смог сохранить ее под своей защитой?
Я помогал Гераклу строить его новую жизнь, в то время, когда разрушалась моя собственная.
Прошел месяц. Я должен был уехать, вернуться обратно в Фивы, домой, но я не мог. Даже притом, что каждый раз, когда я видел их вместе, мое сердце разрывалось на части.
Я должен найти себе нового возлюбленного. Сын владельца гостиницы, красивый парень с кроткими серыми глазами, сказал, что будет счастлив согреть мою постель. Молодая вдова с выбивающимися из-под темного платка золотыми волосами улыбалась мне на рынке, когда ее глаза встретились с моими. Я мог бы найти покой в ее кровати в любую выбранную мною ночь. Дочки пекаря, пухлые, ясноглазые, пышногрудые с сильными руками, дарили мне многообещающие взгляды.
Но я спал один в своей пустой и холодной постели и даже не думал о том, чтобы доставить себе хоть какое-нибудь удовольствие. А если я и делал это, то только чтобы заснуть.
Каждый день я подходил к их дому и поднимал шум, чтобы предупредить о своем появлении. Я не хотел застать их, занимающихся любовью, как это случилось в первый день. Они не знали, но я видел их в кровати, которую я помогал делать Герку. Сирена сидела на нем, и его большие руки ласкали ее тело. Я видел их всего несколько секунд, но этого было достаточно, что бы в моем воображении возникло лицо Геракла, его глаза, полные экстаза и любви, когда он входил в нее.
Сирена так старалась помочь мне принять все. Я уверен, что она на самом деле не понимала, что у нас с Герком было еще что-то помимо дружбы. Но она знала, чтобы она смогла построить свое счастье, что-то было разрушено, и что я плачу за это. Поэтому она всегда была добра ко мне, застенчива и нежна, совсем не похожа на ту Золотую воительницу, которая пыталась убить меня.
И от этого становилось еще больнее. Она была такая замечательная. Я сам бы мог влюбиться в нее. Но простые смертные, подобные мне, недостойны любить существа, подобные ей. Требуется полубог, чтобы любить ее. Только теперь, они оба были смертными, просто смертными.
Я пробовал заставить Герка осознать, что это для него означает. Он и в самом деле не понимает. Он все еще необычайно силен, но у него нет уже силы десятерых человек. Он не может излечиваться так же быстро, как раньше. Теперь ему угрожают все, кого он победил, будучи полубогом. Но растворившись в своей любви к Сирене, он не понимает, что он потерял.
Мы спорили, боролись, Геракл и я, словами. Он никогда бы не позволил нам бороться физически, даже когда я сказал, что ему нужно выучить некоторые приемы, позволяющие справляться с противником намного сильнее тебя. Я думаю, что он понял в какое отчаяние привели бы меня его руки, касающиеся моего тела, даже бросающие меня поперек комнаты. Он боялся моей реакции на его прикосновения.
Мы спорили, пока Сирена не могла нас слышать. Наши голоса были тихими, но наши жесты были выразительны. Он по-прежнему отказывался носить оружие. Он никогда не позволил бы мне защищать его. Всю жизнь я действовал, как простой смертный. Теперь ему придется брать с меня пример. Я сказал, что я умер, как простой смертный и единственная причина, по которой  мы еще беседуем, это та, что сын Зевса убедил своих родственников вернуть меня. Насколько Боги будут заинтересованы общаться с ним теперь, когда он стал простым смертным?
Но ни один из моих доводов не убедил его. Он ее любил. Он был счастлив. Почему я не могу быть счастлив за него?
А потом что-то начало меняться. У Герка начал меняться характер. Геракл, который был, наверное, самым терпимым человеком не земле, стал рычать и бросаться на всех. Я видел темные круги под его глазами, видел беспокойство во взгляде Сирены. Я спросил его, что было неправильно, но он только попросил оставить его в покое. Сирена задала тот же вопрос, и получила такой же ответ, только сопровождающейся поцелуем.
Я и она говорили об этом однажды вечером, пока Геракл занимался дровами, которые мы с ним нарубили. Смертный или полубог, он по-прежнему был очень высок. Он мог сложить высокую поленницу, я - не мог. Поэтому он остался, а я пошел за водой.
Сирена зачерпнула для меня ковш, наклонилась ко мне и шепотом рассказала о том, что ее беспокоит.
Она хотела знать, Геракл сожалеет об их браке? Он жалеет о том, что оставил свою прежнюю жизнь?
Я смотрел на ее прекрасное лицо, на нем было столько волнения и страха. Она так любила этого человека, что я сказал ей правду. Я был уверен, что он ни капельки не сожалеет. Он любит ее и хочет быть с ней. Он никогда не был счастлив тем, что связан с Богами. В каком-то смысле она освободила его от этого. Это было еще что-то, чего никто из нас не знал.
И тогда она сказала, что у Геракла бывают ночные кошмары. И мое кровоточащее сердце замерло. Я знал Геракла. Я спал с ним больше половины ночей в моей жизни. И я знал, что у него не было кошмаров. У меня были. Я часто просыпался с колотящимся сердцем и мокрый от пота. С Гераклом такого не бывало. И когда я бодрствовал ночь напролет, не давая своей голове коснуться подушки, боясь закрыть глаза, Геракл спокойно спал.
Раньше, когда мне снились кошмары, именно Геракл успокаивал меня, помогал мне справиться с неприятностями, держал меня в объятьях, пока я не засну. Я никогда не мог отдать ему этот долг. Он легко засыпал. Ему снились хорошие сны. Он просыпался рано утром, счастливый и ясноглазый.
Я улыбнулся. За эти несколько недель я довел до совершенства мою лживую улыбку. Я погладил ее нежную руку и уверил ее, что это пройдет. Это просто новая кровать, новый дом. Мы привыкли все время путешествовать и для него непривычно оставаться на одном месте так долго. Ему нужно дать время и с ним все будет хорошо.
Я лгал, и с моего лица не сходила приклеенная улыбка.
Однажды утром в деревне к ним пристали хулиганы. Они нахамили Сирене, и Геракл снова пришел в бешенство. Я никогда не видел его таким, он словно потерял рассудок. Я прибежал, чтобы помочь ему, а он еще больше разозлился. Он наорал на меня и на Сирену за то, что она позвала меня и я отозвался. За все годы, что мы были вместе, я никогда не слышал от него таких слов и не видел у него такого взгляда.
Потом он извинялся и был столь же расстроен, как и мы. Они с Сиреной пошли домой, и, наверное, занялись любовью, и забыли о происшедшем.
А я пошел в Храм Ареса.
С мечом, висящим на моем поясе, у меня не было никаких проблем с тем, чтобы попасть внутрь. Я был похож на обычного воина, который пришел принести клятву его Богу. Неприятности начались, когда я вошел в Храм и потребовал провести меня к Алтарю. Несколько солдат попытались остановить меня. Ну почему эти люди в броне не понимают, что я не дожил бы до сегодняшнего дня, если бы не был хорошим бойцом? Ладно, я жив потому, что Геракл вернул меня из Подземного мира, но я убил таких идиотов больше, чем смог бы сосчитать.
Я перешагнул через четверых, прошел в святилище и столкнулся со Жрицей, естественно, очень симпатичной. У нее тоже был меч, и она знала, как им пользоваться, но до меня ей было далеко. Я прижал ее к стене, приставил меч к ее горлу и прошипел ей в лицо.
«Передай Аресу, что я пришел и хочу его видеть».
«Так так, - произнес знакомый шелковый голос. – Я думал, что ты умеешь обращаться с женщинами».
Я оттолкнул Жрицу.
«Что ты сделал с Гераклом?»
Арес сделал жест Жрице, и она выскользнула за дверь. Потом он широко улыбнулся мне, и ткнул себя в грудь.
«Я? Что я мог сделать с моим бедным, полностью смертным братом?»
«Ты стараешься свести его с ума! Пока он и Сирена счастливы, ты будешь делать все, чтобы уничтожить их!»
Арес медленно покачал головой.
«Не я, блондинчик. Я не глуп. Импульсивен – да. Но не глуп».
«Тогда Страйф или еще кто-нибудь из твоих отвратительных маленьких любимчиков».
«Эй!» - Страйф появился за спиной своего дяди и навалился на его плечо, пока Арес гневно не взглянул на него. Страйф отшатнулся.
«А что если и я? – снова сладко улыбнулся Арес. -  Тебе какое дело? Разве Геракл не бросил тебя?»
Я с трудом расцепил зубы.
«Я все еще его друг и партнер. Это никогда не изменится».
«Не изменится?» - поднял брови Арес.
«Нет, - солгал я. – Не изменится. А теперь останови то, что ты с ним делаешь!»
Небрежно Арес подошел к своему трону и уселся на трон, перекинув ногу через подлокотник.
«И что же я с ним делаю?»
«Посылаешь ему кошмары! Разрушаешь его характер!»
Страйф усмехнулся. «Десять динаров на мелкого парня».
«Заткнись Страйф! – Арес наклонился вперед. – Я – Бог. И если я хочу свести с ума одного глупого смертного, это мое дело!»
Я вернул ему усмешку.
«Что я и расскажу Гераклу. Как только он поймет, что это твоих рук дело, он будет бороться с этим».
Мой голос затих, потому что лицо Ареса внезапно изменилось. Ухмылка исчезла. Он пристально, очень пристально, изучал меня. Мне это не понравилось.
«Он бы поверил тебе, Блондинчик?»
«Конечно!» Почему Арес задал такой дурацкий вопрос? Если бы сказал Гераклу, что в его сознание вмешивается Арес, он бы обязательно поверил.
«Конечно - мягко повторил Арес. Указательным пальцем левой руки он поглаживал свои усы. – Ты же его лучший друг».
Страйф изобразил неприличное движение бедрами, но я проигнорировал его. Я никогда не стыдился физических аспектов наших отношений ни с Гераклом, ни с кем-нибудь еще.
«Отпусти его Арес! – я смел угрожать Богу. – Он больше не представляет для тебя угрозу!»
«Разве? – Арес все еще смотрел на меня так, словно видел впервые. – Его физическая сила – это только половина его силы. Сила его сердца – другая половина, не так ли?»
Почему он спросил? Холод пробежал по моей спине. Арес не мог знать того, что я думал, что он знал. Что я должен был ответить?
«Просто оставь его в покое» - я развернулся и быстро пошел к выходу. Но тут же уперся носом в Ареса. Я отшатнулся. Вообще-то Геракл был выше Бога войны, хотя по ширине груди они были одинаковы. Но Арес был БОГ. Один из главных Богов. И его мощь ощущалась повсюду.
Он покачал головой. Он больше не улыбался, и мне это понравилось еще меньше. Ладно, возможно мое сердце переспорило мою голову и вообще не должен был сюда приходить.
«Сила его сердца» - мягко повторил Арес. Он протянул руку и его палец уперся в мою грудь напротив сердца. Я отпрыгнул назад. За моей спиной засмеялся Страйф.
«Возможно, я не буду сводить его с ума. Возможно, я просто заберу половину его сердца».
Это точно была одна из моих худший идей. Как тогда, когда я уехал с Зеной.
Арес пальцем поманил Страйфа. Бог подошел, и Арес положил руку на мое плечо. Я с трудом заставлял свои колени не дрожать.
«Покажи ему».
Страйф уставился на дядю.
«Но… дядя…»
«Покажи».
Голос Ареса был противоестественно мягок. Обычно он орал, ревел, выл. Этот мягкий спокойный тихий голос пугал больше любого крика.
Воздух передо мной замерцал, и я увидел спящего Геракла. Рядом с ним спала Сирена, положив руку на его грудь. Мое сердце замерло при виде их. Я не могу описать то, что я видел. Это случилось слишком быстро. Я видел то, что сводило его с ума все эти ночи. Видения промелькнули, как стрела. Я видел сны, которые сводят его с ума, сны о насилии, сны о том, как он нападает на Сирену, бьет ее. Он обвиняет ее в том, что он потеряла свою силу. Она обвиняет его в том, что он использовал ее, что бы добраться до Ареса. Они яростно, со страшной ненавистью кричат друг на друга.
А потом я увидел Геракла в его кровати, залитой кровью. Около него лежит мертвая Сирена, а он сжимает в руках окровавленный нож. Я видел себя, как я врываюсь в дом, услышав его крик. Я видел местных жителей, которые обвиняют его в убийстве. Я видел палача, натачивающего свой топор.
«НЕТ! – я отшатнулся от Ареса. – Он никогда бы не причинил ей вред! Никогда!»
Арес вздохнул, и сцена казни Геракла исчезла.
«Да. Он бы не смог. Но я могу сделать так, что все поверят, что он это сделал. Даже ты подумал бы, что он это сделал. И что самое главное, он сам поверит в это. И он безоговорочно примет приговор суда».
Страйф заговорщицки подтолкнул меня локтем.
«По секрету… - прошептал он. – Это я должен убить бедную, дорогую (она ведь дорогая?) девочку. А обвинят старого Геракла. Здорово, да?»
Я чувствовал себя больным. Комната ходила ходуном.
«Ну почему ты не можешь оставить их в покое?» – умолял я. Я умолял Бога войны. Вы представляете, как я был напуган! Я знал, что Аресу незнакомо чувство милосердия.
«Да, могу».
«Что?» - я и Страйф произнесли это хором, переглянулись и уставились на Ареса.
«Но, дядя… - Страйф выглядел совершенно потрясенным. – Это же была моя самая лучшая идея! Даже ты это признал!»
«Была. Теперь у меня есть идея получше».
«Дядя Арес!»
«Уйди, Страйф!»
Страйф бросил на меня уничтожающий взгляд, усмехнулся, покачал головой и исчез.
Арес медленно ходил вокруг меня, поглаживая усы, и разглядывая, словно пытаясь проникнуть взглядом до самых костей.
«Они говорят, что вы – две половинки одной души. Лично я считаю, что это чушь. Ты – смертный. У тебя слабая смертная душа. Я это видел. Мой дорогой полубратец имеет полубожественную душу. И даже сейчас, когда его силы больше нет, она все еще с ним».
«Я не знал, что у Богов есть души». Отличный ход, Иолай. Еще пара таких раз и ты выиграешь спор.
«Есть. Но не такие как ваши. Но это не важно, - Арес вернулся к своему трону и уселся в своей любимой позе. – Важно то, какое влияние имеет твоя маленькая смертная душа на моего братца».
Мы уставились друг на друга. Арес, казалось, принял решение. Он переменил позу, выпрямился и опустил обе ноги на пол.
«Я оставлю Сирену и Геракла в покое, если ты поклянешься мне в верности. Поклянешься своей кровью».
У меня отпала челюсть. Я это почувствовал.
«Что?»
«Ты меня слышал. Я забрал его силу. Получив тебя, я заберу половину его сердца, половину его души. Неужели ты думаешь, что я не знаю, что ты для него значишь? Неужели ты думаешь, что не знаю, что удерживает его от безумия, когда моя мать попадается ему на дороге? Я знаю, какой ты на самом деле Иолай. Знаю, лучше, чем ты сам».
В моей голове звенела гулкая пустота. Надо было что-то отвечать, а я не знал, что.
«Правда?»
«Ты всегда был моим. С того дня, как ты взял в руку меч, ты был моим. О, я знаю, что тебя хотят многие. Афродита особенно любит твою задницу. Но ты –мой. И я хочу, чтобы ты признал это».
Я замер и задумался над его словами.
«И… и если я поклянусь тебе в верности…»
Арес говорил медленно, словно я был недоумком.
«Я оставлю Геракла и Сирену в покое».
«Ты и все остальные?» Я не рассчитывал что Арес примет мое условие.
Он вздохнул и положил руку на сердце.
«Я оставлю Геракла и Сирену в покое. И все бессмертные, находящиеся на моей стороне: Страйф, Дисгармония, Деймос, Фобос и все остальные. Мы оставим их доживать свою жизнь в безмятежности. И моя мать и мой старик отец забудут про него, раз он променял одну теплую девку на их Божественные подарки. Поверь мне, блондинчик, Геракл и Сирена проживут самую обычную жизнь».
Арес не был поэтом, но он сумел произнести эффектную речь. Он выжидающе уставился на меня. Я понял, что на принятие решения у меня есть приблизительно десять секунд.
Я кивнул. «Согласен. Если ты поклянешься оставить их в покое, я дам клятву верности». 
Арес выпрямился и положил руку на эфес меча.
«Я клянусь водами Стикса, что ни я, ни любой Бог или смертный под моим покровительством не причинит вред ни Гераклу, ни Сирене, пока они живы, если Иолай выполнит свою часть договора!»
Я сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло.
«Я держу свое слово, Арес!»
«Хорошо. При восходящей луне, сегодня. Ты поклянешься мне в верности, поклянешься собственной кровью. Тогда моя клятва вступит в силу».
Не попрощавшись, он исчез. Мои ноги подогнулись и я сел на холодный пол Храма. Многие воины поклонялись Аресу или Афине, давая клятвы в их Храмах. Некоторые воины шли еще дальше и клялись физически обслуживать Богов войны. Но был еще один шаг. Принести кровавую клятву непосредственно Аресу. Это навсегда связывало воина с Богом. Нарушить такую клятву, означало смерть и вечность в Тартаре.
Я сумел подняться на ноги и поплелся наружу мимо солдат и Жрецов. Я вернулся в свою комнату, собрал вещи, расплатился и ушел.
Был уже вечер, когда я дошел до аккуратного домика Геракла и Сирены. До восхода луны осталась пара часов. Я услышал их, как только подошел. Я заглянул в окно и увидел Геракла, тело которого выгнулось на той проклятой кровати, и ее ноги, обвившие его талию. Я узнал его стоны и понял, что он близок к завершению.
Я обошел дом и опустился на бревно возле сарая, который я тоже помогал строить. Я заточил свой меч и свои ножи, который носил за поясом и в сапоге. Потом я услышал голоса Сирены и Геракла, кричащие в экстазе.
Громко топая, и бодро насвистывая, я поднялся на крыльцо. Мне предстояло сыграть отличный спектакль. Возможно потому, что Геракл слишком много потерял, женившись на Сирене, а может, потому, что я оказался слишком хорошим актером, он не заметил страдания на моем лице во время свадьбы. Не заметил он и сейчас.
Они выглядели такими счастливыми… Они просто растворились друг в друге…
Я понял, что у меня нет выбора. Геракл не был слеп. Он заметил мой дорожный мешок у меня на плече.
«Ты куда это отправляешься?»
«Домой, - солгал я. – Хочу посмотреть, стоит ли мой дом».
«Сейчас?» - он посмотрел за садящееся за горы солнце.
«Ночью прохладнее. Будет полная луна».
Сирена искренне расстроилась из-за моих слов.
«Но откуда я возьму на завтрак свежую рыбу, если ты ее не наловишь?»
«Выкинь задницу Герка из кровати пораньше и возможно ему повезет». Как я сумел выдавит из себя улыбку? Возможно, действительно, театр мое призвание?
Она осторожно обняла меня. Она еще не привыкла к тому, что может безболезненно касаться еще кого-то, кроме Геракла. А потом она тихо выскользнула из комнаты, чтобы мы могли попрощаться.
Глаза Герка блестели. Я не мог заставить себя смотреть в его лицо и поэтому уставился куда-то в угол комнаты. Он убедился, что Сирена покинула спальню и заговорил.
«Я пытаюсь убедить ее переехать в Коринф или Фивы. Я хотел бы жить рядом с матерью. Но она никогда нигде не была и боится переезда».
«Если тебе удастся, пошли мне сообщение. Я буду счастлив помочь с переездом. Пусть не счастлив, но ты знаешь, что я имею в виду».
«Я послал письмо маме и Ификлу несколько дней назад. Я не знал, что ты собираешься домой, я бы приписал пару строк».
«Ты же знаешь меня, Герк, - мне едва удавалось сдерживать дрожь в моем голосе. – Я слишком импульсивен».
Он поднял бровь.
«На пороге объявился чей-то муж?»
Едва ли. Я не был ни с кем, с тех пор, как мы пришли сюда.
«Нет. Просто ты мне надоел. Ты хорошая компания, но я соскучился по монстрам. Так что я пойду, поищу их».
Он притянул меня к себе и крепко прижал к своей широкой груди, молча сообщая мне, что он все еще любит меня. Я обнял его в ответ и на мгновение задержался, чтобы услышать биение его сердца, почувствовать теплый, мускусный аромат его кожи.
«Береги себя», - прошептал он моей макушке, разжимая руки.
«Ты тоже, - просопел я. Но он принял это за обычное сентиментальное прощание. – Будь счастлив».
Я шел по тропинке, сдерживая крик и слезы. Отойдя на несколько шагов, я обернулся и улыбнувшись, помахал им рукой. Вы когда-нибудь пытались сделать это? Это очень трудно. Я сумел держать быстрый и уверенный шаг, пока не скрылся за деревьями рощи, которая окружала их дом. Только тогда я позволил себе опустить плечи, и едва передвигая ноги, поплелся в сторону Храма.  
Они ждали меня. Два Жреца в масках и красных одеждах и две затянутые в черную кожу Жрицы. Я должен был признать, что мне понравилось, как Арес наряжает своих Жриц. Любой другой ночью. Я наслаждался бы этим видом. Но не сегодня.
Факелы ярко горели, освещая святилище. Арес ждал меня, стоя с другой стороны Алтаря.
«Ты знаешь правила», - произнес он. Он был прав. Я видел, как другие давали клятву Аресу, хотя я никогда не видел, чтобы он присутствовал при этом лично. И хотя многие воины хвастались тем, что он лично принял их клятву, я не думаю, что я когда-нибудь буду хвастать тем, что произошло той ночью.
Я поклялся непосредственно Аресу.
Когда мы закончили, Арес отослал всех своих Жрецов. Бог любил секс и сражения, но он не любил людей, которые делали это возможным. Когда зал опустел, Арес уселся на свое привычное место.
«Доволен?»
«Они в безопасности?»
Он ухмыльнулся.
«Есть предположение, чем они занимаются сейчас. Им столь же плохо, сколько было тебе и Гераклу, когда вы были молоды».
Арес был Богом войны, он знал, как больнее ранить своего противника. Я ничего не ответил.
«Я посылаю тебя на север. В Стратус. Я хочу избавиться от тамошнего Короля. Ты присоединишься к войску Перидаклеса».
Я удивился. Я знал Перидаклеса, он был хорошим человеком.
«Лошадь нужна?»
«Нет».
«Я так и думал. Страйф! – выкрикнул он в воздух. – Я же сказал, что он придет. Я победил!»
Страйф не отозвался. Арес уставился на меня, помолчал какое-то мгновение, а потом махнул рукой.
Я развернулся и вышел, забыв поклониться моему Господину. В дверях я натолкнулся на двух Жриц, которые засмеялись за моей спиной. За многие годы я научился не обращать внимания на такие вещи. Солдат не должен думать. Это мешает сражаться. Поэтому я без размышлений отправился на север.
Я шел с привычной для себя скоростью, как будто шагал рядом с Гераклом. Только я не ел и не спал. Я прибыл на место спустя десять дней. Рана на моей руке затянулась, оставив розовый шрам, который со временем побелеет, отделяя меня от моей прошлой жизни. Я едва стоял на ногах, когда добрался до лагеря. Охрана показала мне дом командующего.
Перидаклес сражался в Троянской войне. Он был отличным воином, всего на несколько лет старше меня. Он даже учился в Академии, год или два. Лысый, с юношеской фигурой и пронзительным взглядом серых глаз, он был одет в потрепанные в боях доспехи.
«Иолай! - он приветствовал меня совершенно искренне. – Я получил известие, что прибудет человек, который станет моей правой рукой, но не представлял, что это можешь быть ты! Где Геракл?»
«Женился  и остепенился».
Перидаклес рассмеялся и тепло пожал мою руку.
«Отличные новости. Она красивая?»
«Конечно», - усмехнулся я.
Он развернулся к своему помощнику.
«Джакс проводит тебя в палатку. Ты выглядишь очень утомленным. Увидимся утром».
Я последовал за мальчиком, спотыкаясь на лестничных ступеньках. У Перидаклеса был хороший лагерь, и мне выделили комнату над складами. Я отказался от горячей ванны и ужина. Все, что я хотел, это рухнуть на кровать и уснуть.
Но сначала кровать нужно был расстелить. Поверх одеяла лежала льняная туника зеленого цвета с рукавами ниже локтя, предназначенная для того, чтобы одевать ее под доспехи. Рядом лежали панцирь, штаны и наручи. Я никогда не носил доспехи. Их вес замедлял меня, а их жесткость сковывала движения. Я выигрывал свои поединки за счет скорости и гибкости, а не за счет грубой силы и способности отражать удары. Я отбросил в сторону доспехи, но взял рубашку.
У Геракла был партнер, это знали многие. Но мало кто знал мое имя. Те, кто узнавали меня, делали это в основном по моей внешности. Так что я снял жилет, свернул его, убрал в мешок и натянул тунику. Она была словно сшита на меня, должно быть Арес послал портному мой размер. Я оставил себе амулет. Он принадлежал моему отцу и моему деду. Они оба умерли в сражениях, воюя за Ареса. Я убрал его под тунику. Утром мне нужно будет зайти к цирюльнику.
Когда на следующее утро я появился в лагере в новой рубашке и с очень короткими волосами, Перидаклес ни сказал мне ни слова. Но то, как он на меня посмотрел, сказало мне, что он знает немного больше, чем я ему рассказал. Он представил меня своим людям, сказав, что я сын известного генерала Скоуроса. Многие знали моего отца и для них это стало достаточной рекомендацией. Если мое имя и говорило им что-нибудь, то они просто не подали вида.
В следующие несколько недель я понял, что Арес знает что такое милосердие. Он мог бросить меня в какую-нибудь бесполезную драку, которую он организовал только ради кровопролития. Но вместо этого он послал меня на службу к человеку, которого я уважал. Король, которого мы должны были уничтожить, взойдя на трон перебил всех родственников, включая грудных младенцев. Он развесил их тела  на дворцовых стенах, чтобы дать предостережение всем остальным. Он похищал детей своих врагов и мучил их. Если бы нас с Гераклом позвали, что бы выступить против него, мы бы согласились.
Мы сражались на справедливой войне. Я нашел того, кто разделил со мной постель. Женщина, воспитанная Амазонками. Она сказала, что ей нравятся мужчины, которые ладят с ее племенем. Она была сильная, неутомимая и любила кусаться. К счастью длинные рукава моей новой рубашки закрывали эти следы. Мы занимались сексом в ее комнате и я никогда не оставался в ней на ночь.
В битвах я получил несколько новых ушибов, но ни одной серьезной раны или нового шрама. Мне потребовалось несколько сражений, прежде чем я понял, что меня устраивает карьера профессионального солдата. Меня уже не угнетали ужасные предсмертные крики вокруг меня. Я перестал пытаться не убивать своих врагов. Я сосредоточился на том, чтобы выжить для последующих сражений.
Перидаклес заставил меня надеть хотя бы часть доспехов, и скоро я привык к ним. Я чувствовал, что Иолай – спутник Геракла, обладатель золотых кудрей и лучистых улыбок, был мне совершенно незнаком. Я просто услышал о нем в сказаниях.
Сказания… Среди моего войска была пара бардов. Я слышал рассказы о Золотом Руне. Мое имя не упоминалось ни в одной из версий этой истории и эта не была исключением. Другой бард упомянул спутника Геракла, но и тот неправильно произнес мое имя.
Мы победили. Король был свергнут и казнен. Корона перешла к его единственному уцелевшему родственнику. В Храме Ареса должен был состояться пир в честь этой победы.
Я ждал, что Арес появиться лично. Но если он и был там, то я желал это пропустить. Я сбежал с праздника. После речей и жертв, должны были быть вино и женщины. Я боялся, что Арес появиться в Храме исключительно для этого. Я слышал, что он любит устраивать оргии после сражений.  Поэтому я ушел в свою палатку.
Я не мог уснуть. Я слышал звуки гонгов и пение, раздающиеся в Храме. Солдаты развлекались. Они пили и играли в кости. Их война была закончена, они победили. Если бы Перидаклес не был таким опытным командующим, их могла и не быть здесь.
Я бродил по пустым улицам. Все были или во дворце, где возводили на престол нового Короля, или в Храме Ареса. Думаю, что очень немногие мирно спали в своих постелях.
Была полная луна. Я забрел на маленькую площадь. Я только приблизительно представлял себе, как построен этот городок. В центре площади возвышалась статуя Ники. Крылатой Победы. Как кстати. Я никогда не видел эту Богиню. Я даже не знал, есть ли она на самом деле. Я знаю, что многие люди думаю так обо всех Богах. Для большинства они просто статуи и Храмы. Они не настоящие. Но для меня, некоторые из них даже слишком реальны. Я уставился на бледный шрам в центре моей левой ладони.
«Я скучал без тебя в моем Храме».
Не было никакого предупреждения, никакой вспышки света, никакого шума, только хриплый голос, прозвучавший так близко, что я чуть не подпрыгнул.
Он стоял в нескольких шагах от меня, прислонившись к постаменту, на котором возвышалась статуя и рассматривал меня, как делал обычно.
«Я не в настроении праздновать».
Он усмехнулся. Его зубы настолько белые, что они почти блестели в темноте.
«Жаль. Ты бы кое-что привнес в него».
Я не знал о чем говорить. Три месяца я думал. Три месяца я принадлежал ему. Три месяца я не видел Геракла.
«Ты должен был быть стать моим много лет назад, - он продолжал разговор, словно я поддерживал его. – Ты и в самом деле хорош».
«Как солдат?»
«Лучше, чем даже твой старик. Я думал, что он был отличным генералом. Хотя он был больше стратег».
«Ты должен знать, что мы не были близки».
«Знаю. Но ведь ты общался с ним, когда ты умер».
Боги. Они все про тебя знают. Я это ненавижу. Я закрыл глаза, чувствуя себя проигравшим, несмотря на победу.
Я слышал, как хрустит гравий под его ботинками. Два шага, и он стоит у меня за спиной. Я чувствовал высокую температуру его тела, жар его божественной крови. Это напомнило мне Геракла. Он был лишь полубог, но и в нем есть эта Божественная часть… Или была… до Сирены.
Его палец погладил заднюю часть моей шеи, пробежал по коротким волосам. Я вздрогнул. Мое сердце было готово выскочить из груди, и чувствовал, как напрягся мой член. Геракл любил поднимать мои волосы и целовать светлую кожу шеи под ними. Теперь, когда мои волосы были короткими, кожа под ними загорела так же сильно, как на всем теле.
«Иногда я тоже ношу короткую стрижку».
О, Боги! Арес говорит со мной о прическах. Моя жизнь уже не могла быть еще хуже, чем сейчас.
«Мне это удобно, но моя подружка этого не выносит. Афродита не разрешит даже притронуться к себе, если у меня будут короткие волосы».
Я рассмеялся. Или по крайней мере постарался.
«Она называла меня «Кудряшка»
Я взъерошил рукой свои короткие волосы, ненавидя их.
«Она так же называет тебя «Сладкие щечки»
Арес все еще стоял за моей спиной. Я пожал плечами. Что, Тартар побери, происходит? Почему Арес стоит здесь и разговаривает со мной?
«Ее прозвища так раздражают! Я назвал нашего сына Эрот, но она называет его Купид. Это глупо. Я ненавижу это имя».
Я забыл, что Купид был сыном Ареса. Теперь я подумал, что в этом есть какой-то смысл. Купид использует лук и его стрелы начали ничуть не меньше войн, чем его папа.
«Я даже не уверен, знает ли она мое настоящее имя. Может, она дает прозвища, потому что не может запомнить имен?»
«О, она помнит. Она – Богиня. Она ничего не забывает. Даже если мы хотим что-то забыть, то мы не имеем такой возможности. Она просто любит давать вещам свои названия».
Я развернулся к нему.
«Если бы спросил, как она называет тебя, ты бы превратил меня в пепел?»
Его смех был теплый и приятный.
«У нее нет для меня прозвища. Она глупышка, но не идиотка».
«Может, она просто не называет тебя  в лицо».
Он нахмурился. Если бы он убил меня сейчас, то я бы еще застал Персефону. Это бы очень скрасило мою прогулку в Подземный мир. Она скоро возвращается к матери.
Внезапно лицо Ареса просветлело. Он покачал головой и его длинные темные волосы рассыпались по плечам.
«Может ты и прав. Я думаю, что ты знаешь ее лучше, чем я предполагал, Иолай».
Странно, но когда он произнес мое имя, внутри меня что-то напряглось. Обычно он называл меня «блондинчик» или еще каким-нибудь оскорбительным прозвищем, намекая на мой рост.
Он никогда не называл меня по имени.
Я глубоко вздохнул, пытаясь найти ту соломинку, которая держала меня спокойным последние месяцы.
«Ты хочешь поговорить о чем-то конкретном, Арес?»
Если мы в будущем станем друзьями, я бы мог даже наслаждаться этим. Он наклонил голову, выставил одну ногу вперед и скрестил руки на груди. Бог или не Бог, но он был красив. Война и секс имеют много общего. Тяжелое дыхание, колотящееся сердце и пот. Арес знал это, как никто. Он любил это. Мои мысли разбегались в разные стороны.
«Я хотел спросить, - его голос был тих и мягок. –  Ты хочешь что бы я  заменил моего брата? Я вижу это по твоим глазам».
Будь он проклят! Будь проклято то, что он видит! Я потерял Геракла, потерял его тело, его силу. Большую часть моей жизни я спал с полубогом и никакой смертный не мог заменить его. И Арес это знал!
Я хотел его. Я хотел запустить руки в его темные, густые волосы. Чувствовать его полные губы своими губами. Ласкать его тело, не способное сопротивляться моим рукам. Я с трудом сглотнул.
«Нет!»
«Почему? Ты же хочешь этого. Я хочу этого. Ты принадлежишь мне и твой отказ для меня ничего не значит».
Я глубоко вздохнул и взглянул в его глаза. Глаза Геракла были синие, более синие, чем мои, которые меняют цвет от серого до зеленого в зависимости от освещения. Глаза Бога войны были темными, как яма Тартара, но горели золотым и красным, словно пламя.
«Я знаю, что принадлежу тебе, - я показал ему свою левую ладонь. – Но, пожалуйста, не делай этого».
Арес взял мою руку в свою, напомнив мне то, что я потерял. Мои руки всегда казались такими маленькими по сравнению с руками Геракла. Казалось, что он держит за руку ребенка. С Аресом было то же. Он нагнул голову и его губы коснулись шрама. Мои колени ослабли и мир завертелся вокруг.
«Ты дурак, Иолай» - сказал он, выпуская мою руку и позволяя мне упасть на колени.
«Да, - я с трудом боролся с собой, чтобы утихомирить свой восставший орган. – Любовь делает это с людьми».
Арес зарычал. Сейчас я был рад, что не вижу его лицо, только носки его сапог.
«Тогда осталась еще одна вещь, - прошипел он, наклоняясь к моему уху так, что завиток его волос щекотал мою шею. – Моя сестричка говорит, что Геракл собирается стать папочкой снова. С ее слов я понял, что ни он, ни его драгоценная женушка еще этого не знают. Дита говорит, что ребенок родится летом. Я удивлюсь, если ты еще будешь жив к этому времени, чтобы преподнести им свои подарки».
Я слышал, как он исчез. Шатаясь я поднялся на ноги, но сумел добраться лишь до постамента. Я рухнул перед статуей на холодные камни и остался сидеть там, обхватив колени и опустив голову. В моей голове возникали образы, я видел их, словно тогда, под окном. Я мог слышать их вздохи и крики.
Один, со статуей и луной, я развязал штаны и почти заставил свои руки принести мне немного облегчения. «Половина города сейчас присутствует на оргии, устроенной Аресом», - подумал я, вытирая руку о траву  - А я тут сам с собой. Идиотизм – было бы самым мягким определением».
Я натянул штаны, поднялся и побрел в свою палатку.
Еще несколько дней я помогал Перидаклесу. А когда он объявил, что возвращается обратно в Аттику, я снова удивился Аресу. Он знал, что я откажусь от предложения своего командира остаться с ним на зиму, пока с началом весны не возобновятся военные компании. 
«В такую погоду нельзя сражаться», - бодро произнес Перидаклес, готовя свою армию к возвращению домой. Стояла холодная, сырая зима. Вершины гор были покрыты снегом и мороз убил всю зелень.
Прежде чем мы расстались, Перидаклес вынудил меня принять от него лошадь. Я не слишком много ездил верхом. Геракл слишком высокий, чтобы ездить на лошади, поэтому он предпочитает ходить пешком. Да и любая лошадь устанет рядом с ним. Я привык идти рядом с полубогом, чей шаг равняется двум моим. Это проще, чем сидеть в седле по несколько часов.
Но Перидаклес нашел для меня невысокую горную лошадку, крепкую, чуть потрепанную светло-коричневой масти и полукруглым шрамом над глазом. Это был хороший знак. Он дал мне хорошее седло, которое я нашел почти удобным, и длинный шерстяную накидку. Мы распрощались. Только проехав несколько лиг я понял, что скорее всего за этими подарками стоит Арес. Тогда я спешился и остальную часть пути шел, ведя лошадь в поводу. Я решил продать ее.
Я понятия не имел куда идти. Я не мог идти домой. Я не мог идти в Коринф. Я не был нужен Аресу, потому что испортилась погода. У меня было немного денег, которые я заработал, как наемник, так что я мог позволить себе теплую постель и кого-то, кто разделил бы ее со мной. Секс начал терять для меня привлекательность с тех пор, как в моих снах место Геракла занял Арес. Обычно, если я не был с Гераклом, то никогда не относился серьезно к человеку находящемуся в моей кровати, продолжая думать о Герке.
Теперь, я просыпался посреди ночи мокрый от пота с восставшим членом и головой, наполненной темными глазами, полными губами и черной кожей. Я ненавидел себя за это, но каждый раз вспоминал его пальцы, гладящие мою шею и его губы, касающиеся моей ладони. Иногда, когда я был один, я даже шептал его имя. Тогда я хотел умереть, больше чем когда-либо.
Я оказался в маленькой деревушке, в центре которой стояли Храм посвященный Богам-Олимпийцам и отдельный Храм, посвященный Афродите. Женщина с которой я провел ночь, рассказала, что Богиня Любви однажды лично появилась в этой деревне, чтобы положить конец древней распри между двумя семействами, которые препятствовали браку их детей. Теперь вся деревня населена потомками этих объединившихся семей и поклоняется Афродите.
«Ты представляешь, - она задохнулась, потому что я зарылся лицом между ее бедер. – Что это значит, глядеть в лицо Богини?»
Мне не нужно было представлять это себе, поэтому я промолчал. Той ночью в моем сне была Афродита. Утром я стоял в ее Храме, изучая ее статую. Сходства было мало. Перед статуей не было свежих цветов, только старые, засохшие, принесенные еще прошлым летом. Я склонил голову и опустился на одно колено.
«Афродита, - теперь, когда я принадлежал Аресу, я не знал, могут ли другие Боги слышать меня. Наверное,  Артемида еще не разочаровалась во мне. Я много времени провел в лесу, совершенствуя свои охотничьи навыки. Между сражениями я тщательно ухаживал за своим оружием. И вчерашняя женщина была довольна мной. – Пожалуйста, скажи мне, что он счастлив».
Я смахнул слезы. Мое одиночество будет более терпимым, если я буду знать, что сделал правильный выбор. Если бы я узнал, что он несчастлив в браке, я пронзил бы мечом свою грудь, даже зная, что Аид отправит меня навечно в самое страшное место в Тартаре. После того, что я чувствовал сейчас, ничего уже не может причинить мне боль.
«Кудряшка! Твои волосы, наконец-то, отрастают».
Она появилась рядом со своим бюстом, и ее одежда на этот раз была более пристойной. Я знал, что ее не беспокоит холод, и подумал, что возможно она оделась из уважения к моим чувствам.
Услышав ее сопение, я поднял на нее глаза и увидел, что она плачет.
«Конечно, он не счастлив!»
Мое сердце замерло.
«Без тебя».
«Но он и Сирена…»
Афродита слабо улыбнулась.
«Они счастливы, как родители. Ты знаешь, у них будет ребенок».
«Я знаю».
«Он хочет, чтобы ты был рядом!» - она надула губы. – Если ты был там, Герки был бы самым счастливым человеком на земле».
«Но не самым сильным, - я задал вопрос, который крутился у меня на языке еще несколько месяцев назад. – Ты не отговорила его, когда он отказался от своей силы. Ты – Богиня Любви! Разве ты не должна быть на его стороне?»
Что-то в моем голосе заставило ее отвести взгляд.
«Ты смертный…» - начала она.
Я фыркнул в ответ. Ее глаза гневно метнулись к моему лицу, но тут же снова опустились.
«У нас разные понятия о сроке жизни. Жизнь смертных для нас всего лишь миг, вспышка».
«И что? Если мы так быстро умираем, почему вас так беспокоила его сила?»
«Иолай, - она все-таки знала мое имя. – У него и Сирены будет ребенок. Сладкий, невинный, беззащитный ребенок. Смертный ребенок».
«А если бы они не были смертными…»
«Именно. Мы не забирали их силы, чтобы наказать их. Мы сделали это, чтобы предотвратить рождение ребенка, который мог бы быть опасен для нас».
«Мог бы!» - я отвернулся от нее. Я предпочел бы думать, что это образ жизни Геракла заставил Богов лишить его силы. Теперь я знал, что они просто обезопасили тебя оттого, что могло бы случиться.
«У Герка не воспитал бы плохого ребенка».
«Да, - ее голос был тих и мягок, как у Ареса. Они, должно быть, представляли собой отличную пару. – Но он мог бы вырастить ребенка, ненавидящего Богов».
«Ты это серьезно? Посмотри, что они с ним сделали!»
«Страйф был очень милым младенцем, знаешь? Большие темные глаза, восхитительная улыбка, толстые щечки…»
Смена темы немного выбила меня из колеи.
«И потому, что этот ребенок мог бы быть угрозой, вы оставили его беззащитным!»
«Прости. Я не хотела… но ты должен понять…»
Я развернулся и ушел. Я понял. Боги заботятся только о себе. Если они и проявляют интерес к смертным то только потому, что это затрагивает их собственные интересы. Люди эгоистичны, почему их Боги должны быть другими? Они торговали убеждениями, любили и ненавидели, испытывали страх и боль… Интересно, есть ли где-нибудь Боги, лучше людей?
Я никогда этого не узнаю. Я отдал свою жизнь самому жестокому Богу из всех.
Он идет на поводу у своих эмоций даже больше чем та Богиня от которой я отказался потому что она отказалась от меня. Я ведь тоже любил Геракла. Почему она не заботилась от моей любви?
«Я забочусь, ты это знаешь!»
Ее голос звучал почти виновато. Я его проигнорировал. Раз Боги могут читать наши мысли, я дал им много пищи для размышления, пока тащился по дороге.
Здесь произошло какое-то сражение. Здесь умирали люди. Кровь превратила когда-то твердую землю в грязь. Над трупами кружились вороны и своим карканьем предупреждали Харона о том, что скоро у него будет много работы. После сражения победители установили стелу. Большинство букв было уничтожено погодой, но я сумел разобрать «Благородный Арес сражался с нами»
Моя лошадь задела стелу. Я оставил себе животное больше для компании. Я ненавидел одиночество. Даже горячее дыхание лошади на моей шее было лучше, чем ничто. Кроме того, это было сообразительное животное и оно тащило мои вещи без единой жалобы. У меня был лук, стрелы и еще кое-какое оружие.
«Благородный Арес» - пробормотал я и помочился на стелу. Лошадь оскорблено отвернулась от меня и отошла подальше, где была чистая трава. - Поцелуй меня в задницу».
«Я бы рад, - раздался позади меня его голос. – Но ты не позволил мне».
Я даже не потрудился обернуться к нему.
«Что ты хочешь? Сейчас мертвая зима и даже ты не воюешь в такую погоду».
«Конечно, сейчас у меня нет ничего достойного твоего таланта. Я не трачу впустую моих лучших людей».
«Лучших людей» я испытывал крайне неприятное чувство, находиться в этой категории. Я принадлежал ему.
Я сел на край постамента подальше от того места, где только что стоял. К моему огромному удивлению Арес подошел к моей лошади, ласково погладил ее за ушами и сунул ей пучок травы.
«Я не знал, что ты любишь лошадей», - я сказал это, чтобы сказать хоть что-то. Я знал, что иногда он ездил верхом на огромном черном коне или ехал в колеснице, запряженной столь же черной четверкой. Но никогда не думал, что он любит животных.
«Фактически, это мой родственник».
«Ты шутишь?»
«Нет, - Арес усмехнулся, что окончательно  запутало меня. Я опять подумал, что если бы Зевс сделал его не Богом кровопролития, а Богом чего-то другого, он бы стал отличным парнем.
«Старик домогался одну смертную. Она попросила Артемиду превратить ее в кобылу. А Зевс превратился в жеребца. Это случилось столетия назад, но в этой глупой лошади есть капля Божественной крови, - усмешка Ареса стала еще больше. – Он мой племянник, только весьма отдаленный. Несмотря на то, что Геракл думает, что я ненавижу свое семейство, я люблю этого маленького парня».
Я рассмеялся. В первый раз после того, как Геракл сказал мне, что он женится.
«И как ты отслеживаешь своих родственников? У Зевса и тебя должно быть тысячи ублюдков».
Арес продолжал ласкать лошадь.
«Ты удивишься, но я слежу за своими потомками. Я не люблю их, а многих просто ненавижу, но я слежу за ними. Не смотри так удивленно, я могу принять это за оскорбление».
«У тебя самые мерзкие родственники, каких только можно представить».
Он расхохотался. Он откинул голову и захлебывался смехом.
«Ты прав, - едва прохрипел он. – Ты абсолютно прав! Представь, Гера – моя мать, Дисгармония – моя сестра, Деймос и Фобос – мои сыновья! Ты думаешь, что у тебя плохие времена? Вообрази себе мой обед в кругу семьи!»
Я прикрыл лицо ладонями, стараясь не расхохотаться вслед за ним. Я хотел ненавидеть Ареса, ненавидеть его до последнего вздоха, ненавидеть его за то, что он сделал с Гераклом, за каждого человека, убитого в сражении, за то, что он сделал со мной, за то, что я чувствую сейчас, когда смотрю на его сильную фигуру, излучающую мощь.
Он подошел ко мне и провел пальцем по стертой надписи на стеле.
«Например, у меня была дочь от одной из моих Жриц. Она была смертной. Единственной ее способностью было то, что она могла видеть меня, когда для остальных я был невидим, - Арес медленно ходил вокруг стелы. – Я ее любил… я навещал ее, когда она подросла. У нее была потрясающая улыбка…»
Я мог себе это представить. Его белозубая улыбка на невинном лице ребенка. Красивого ребенка.
«Она умерла в родах».
Я поднял голову. Внучке Геры разрешили погибнуть при родах? Я не прерывал Ареса. Может, его мать не заботилась о его возлюбленных?
«Ее сын был полностью смертным. Он даже не знал, что я был его дедушкой. Когда ему исполнилось двадцать, он умер на этом самом поле битвы».
Арес отошел от стелы и принялся разглядывать землю, ища что-то видимое лишь его Божественному взгляду.
«Вот, - он остановился. – Он умер здесь. Удар мечом разорвал его паховую артерию. Он истек кровью. Я встретил его у реки и рассказал все. Он не был счастлив этими открытиями. Он думал, что внук Ареса заслуживает особенного отношения, - Арес фыркнул. – Если бы он заслужил, я бы мог… А теперь… - я слушал вздыхающего Бога войны. – Я навещаю его иногда на Елисейских полях. Он единственный из моих детей, которого я навещаю».
«Который, вероятно, проклинает тебя».
Это был перегиб. Только что он стоял далеко от меня и рассказывал о смерти своего внука, произошедшей столетия назад, и вот он уже рядом и его руки держат меня за отросшие волосы. На миг его лицо перекосило от ярости. Но внезапно, все исчезло. Он рассмеялся и его пальцы скользнули вниз, лаская мою шею.
«Знаешь, а ты прав».
Я чувствовал, как кровь стучит в висках и напрягается член. Его сильная и теплая рука на моей шее возбуждала гораздо больше, чем вчера обнаженное тело женщины.
«Так меня воспитал мой отец. А ты, Иолай, сын Скоуроса… Что дал тебе твой?»
Я отстранился от него, высвободив волосы. Нужно покончить с этим, как можно скорее.
«Дал, - твердо сказал я. – Он научил меня ненависти, гневу, насилию и страху. Он учил меня, что самое главное в этой жизни – служба тебе. И теперь я снова начинаю ненавидеть его за это».
Если бы в тот момент он поцеловал меня, я бы наверное умер. Я так его хотел, что это причиняло физическую боль. Вместо этого он отодвинулся от меня.
«У меня есть кое-что для тебя».
Я вздохнул и отвел глаза, не в силах заставить себя посмотреть в его лицо.
«Что?»
Спокойным и холодным голосом он объяснил. Оружие, которое он предоставил своим солдатам, продавалось ради получения прибыли. В глазах Бога войны это было недопустимо. Он презирал людей, которые брали в руки оружие только для того, чтобы продать его. Я должен был пойти в Сицион, найти человека по имени Антиболе, наняться в его армию и решить проблему Ареса.
Что ж, это лучше, чем бесцельное блуждание по кругу. Я никогда не был в Сиционе. Никто не должен был знать меня там. Я подошел к своей лошади. Это было самое НЕ благородное животное из всех, что я видел. Приземистое, со светло-коричневой шкурой, короткими ногами и косматой челкой.
«Как его зовут?»
Арес уставился на меня, как на ненормального.
«Он – животное. Его будут звать так, как ты его назовешь».
Арес исчез, оставив после себя вспышку синего света. Я погладил лошадь за ушами, как это делал Арес и прижался к ее уху.
«Я назову тебя в честь твоего предка. Теперь ты – Зевс».
 
Потребовалась скорость Зевса и шесть дней, чтобы добраться до Сициона. Я ехал верхом, пока у меня не замерзли ноги. Всю дорогу я пил немного, не смотря на то, что напротив меня не сидел Геракл и не впивался в меня осуждающим взглядом.
Я нашел нужного человека. Он согласился продать мне оружие. В своих потрепанных доспехах, я выглядел как обычный командир наемников. Я задал интересующие меня вопросы, купил себе вина и женщин. Я стал другом Антиболе. У меня всегда наготове очаровательная улыбка и обходительные манеры. Я люблю людей и люди любят меня. Только мне никогда раньше не давалось это с таким трудом.
Когда я узнал все, что мне нужно, я пошел в Храм Ареса. Я был пьян и оставил Антиболе храпеть на полу гостиницы, в которой мы разделили с ним несколько кувшинов вина и пару шлюх. Я стоял у дверей Храма и размышлял, что я сообщу своему Господину, как вдруг почувствовал острую боль в спине. Что-то сбило меня с ног. Когда я попробовал дотянуться до своего меча, мою руку пригвоздила к бедру стрела. Я вскрикнул и упал на бок, истекая кровью на ступенях Храма Бога войны. Отлично. Я приветствовал боль и свою горячую кровь, заливающую ступени, словно отдавая ее в жертву. Я попробовал воззвать к Афродите и попросить ее присмотреть за Гераклом, но вместо ее лица я увидел яростное лицо Ареса.
Его рука обхватила стрелу, торчащую из моего бедра.
«Не так быстро!» - прошипел он мне в ухо и резко дернул. Мир заполнился болью и стал черным.
Когда я очнулся то понял, что лежу на спине и смотрю в потолок. Это не похоже на Стикс, и Харона не видно. Плохо. На этот раз у меня есть монеты, чтобы расплатиться с ним. Я вспомнил свои последние минуты и пошевелился. Странно, но я не чувствовал никакой боли. Даже прежней. Колено, которое я вывихнул несколько месяцев назад. Оно болело каждое утро, а теперь молчало. Осторожно я провел рукой по своему телу. Я был раздет, лежал в очень удобной кровати и на моем теле не было шрамов.
Очевидно, постарался Арес. Со мной такого еще не было. Арес был Бог, а Боги могут излечивать смертных, но со мной такое произошло впервые. Я сел. Комната больше походила на спальню какого-нибудь торговца. Огромная кровать под  балдахином, хорошее, но не шикарное постельное белье. Около кровати сундук. На столе кувшины и тарелки. Стены с заплатами, потрескавшиеся в некоторых местах, окрашенные в коричневый цвет. Древесина на полу кое-где провалилась. Если это одно их тайных мест Ареса, то я ожидал большего. Я завернулся в простыню, подошел к окну и выглянул во внутренний дворик. Посреди двора стояла статуя «вы знаете кого». Не оценив его задницу, я постарался разглядеть хоть что-то, что дало бы мне ответ. Где я нахожусь? Я все еще в Сиционе? Я подергал дверь. Заперто. И что? Я его гость.
Я умылся и открыл сундук. На груде одеял лежала аккуратно свернутая моя старая одежда. Я оделся и уселся на кровать, не в состоянии что-нибудь делать. В воздухе замелькали искры. Розовые, а не синие. Запахло розами. Я был слишком уставшим, чтобы удивляться.
«Кудряшка, ты снова ранен».
Я не ответил. Я чувствовал что мою кожу покалывает под ее сверлящим взглядом, но меня это не волновало.
«О Геракле…»
Это я не мог игнорировать.
«Что с ним?»
Она кусала губу.
«Он очень волнуется за тебя. Он слышал, что была война и что ты участвовал в ней, как наемник».
Мое сердце забилось с огромной скоростью.
« Он знает…»
«… что ты сделал? – Афродита покачала головой. – Никто не знает. Никто из смертных не знает, что произошло той ночью в Храме».
Арес ничего не сказал Гераклу? Это было странно. Я ждал, что он сообщит ему с фейерверком и танцовщицами. Хотя, если бы Арес сообщил Гераклу, то Геракл обязательно спросил бы почему я это сделал. И Аресу пришлось бы отвечать. А может и нет. Теперь, когда моя душа принадлежала ему, а Геракл был смертным, он мало заботил Ареса.
«Он расстроен, потому что ты стал солдатом, а он знает, как ты это ненавидишь. Он и Сирена переселились поближе к его матери. Ты это знаешь?»
Я покачал головой. Это здорово. Алкмена любит возиться с внуками.
«Он думал, что найдет тебя в твоем старом доме и очень расстроился, когда этого не случилось. Он попросил брата разослать гонцов в разные стороны, чтобы найти тебя. Так он получил известия о войне».
Я закрыл лицо руками.
«А что он ожидал от меня? Мы были партнерами больше двадцати лет. Без него у меня нет жизни».
«Может он думает, что все еще часть его жизни. Ты знаешь… ты можешь…»
Нет. Я не могу. Не с кровью Ареса в моих венах, не с его меткой на моей руке.
«У них будут близнецы. Мальчики. – Афродита хихикнула. – Они еще не знают…»
«Афродита».
«Что?»
«Заткнись и уходи».
Она уставилась на меня. Я не знаю, чтобы я сделал, если бы она отказалась, но я был готов к решительным мерам. Видимо, она прочитала это на моем лице или ее еще никто так не обижал. Она исчезла молча и быстро.
«Потрясающе»
Ну вот. Одна ушла, другой пришел.
«Заткнись и уходи!»
Арес рассмеялся.
«Прости, но со мной это не сработает. Хотя, в следующий раз, когда Афродита будет надоедать мне, ты мне поможешь. Мне иногда требуются часы, чтобы избавиться от нее».
Он сел позади меня. Я обернулся к нему и увидел, что его волосы такие короткие, как мои.
«Она всегда готова говорить, - Арес состроил гримасу. – Обсуждать что и как я чувствую. Единственная вещь, которую я чувствую возле нее – это страсть. У нее совершенное тело. Знаешь, я не никогда не хотел говорить с нею. Только секс. В этом-то и проблема. Ты же знаешь женщин. «Ну что ты чувствуешь?» - сказал он, копируя Афродиту. – Нет что б заткнуться и раздвинуть ноги».
Я заглянул в его темные глаза.
«Если я спрошу, ты скажешь мне правду? Только правду?»
«Я не лгу. Я Бог».
«Да. Но и всей правды ты то же не говоришь».
Он усмехнулся, как будто я сделал ему комплимент.
«Спрашивай».
«Геракл и Сирена. Они в полной безопасности?»
«Нет…»
Я открыл рот, но он предостерегающе поднял палец.
«Они смертны. Это означает, что какая-нибудь болезнь или несчастный случай может их убить. Так что в этом смысле они не в безопасности. Как и любые смертные. А грозит ли им что-нибудь со стороны Богов? Нет. В этом смысле они в полной безопасности. Боги ими больше не интересуются».
«У них действительно будут близнецы?»
«Откуда я знаю. Я же сказал, мы ими больше не интересуемся. Афродита немного. И то, потому что они влюблены и здорово трахаются, - глаза Ареса устремились куда-то вдаль. – Вот сейчас, например. Некоторые смертные женщины любят секс во время беременности, - он перевел на меня темный взгляд. – Хочешь посмотреть?»
«Нет!»
«Хочешь трахнуться?»
«Да».
«Что ж, сейчас самое время».
Прежде чем он прикоснулся ко мне, я встал и отошел к окну.
«У меня есть еще один вопрос».
Его красивое лицо снова исказила гримаса.
«Ты такой же, как Афродита. Заткнись и раздвинь ноги».
Но он не двинулся с места и я задал свой вопрос.
«Ты можешь заставить меня забыть Геракла? Фортуне это удалось, но потом она все вернула. Ты можешь придумать мне жизнь без него?»
«Нет. Он часть тебя. Если бы я мог, то сделал бы это уже давно. Я могу избавить тебя только от незначительного груза памяти. Например, от попытки самоубийства  в этот полдень, - он протянул руку. – Я могу заставить это уйти, как те шрамы».
Я коснулся живота и бедра, там где торчали стрелы. Никакой боли, никаких шрамов. Словно ничего и не было.
«Я думал, что это было убийство» - я провел рукой по бедру, задев напряженный член.
Арес фыркнул.
«Ты был выпивши, но ты не был пьян. Ты же «Золотой охотник», это ты еще помнишь? Ты знал, что за тобой следят».
Забавно. В действительности я не имел ни малейшего представления, что за моей спиной кто-то есть, но та стрела не стала неожиданностью. Арес был прав. Я просто игнорировал очевидное. Я хотел, чтобы это случилось. Только я не рассчитывал на Ареса, который прилетит с такой скоростью и спасет мою жизнь.
Арес поерзал на кровати и положил руки на колени. Он разглядывал меня с откровенным любопытством.
«Неужели служить мне так плохо?»
«Нет, - я глубоко вздохнул. – Я знаю, что стараешься сделать это для меня как можно легче…»
«Ты не должен меня ненавидеть», - его голос был таким простым, почти родным.
Может все эти годы я заблуждался на его счет? Может, я поддавался влиянию Геракла и принял его мнение? Нет! Я же помнил все, что делал Арес! Плохие, злые вещи. Он хотел довести Герка до безумия, чтобы он убил Сирену.
«Нет, - сказал я, выдерживая его взгляд. – Должен».
«Но это еще не причина отказываться от секса».
Он не вставал с кровати. Решение оставалось за мной. Он так хотел.
«Тебе будет легче, если у меня будут длинные волосы? – он улыбнулся и его темные локоны заскользили по плечам. – А если у тебя будут длинные волосы?»
Я почувствовал покалывание по всей голове, и мои волосы защекотали мне шею, как когда-то.
«Поможет, - сказал я, подходя к кровати и снимая жилет. – Если только ты заткнешься».
Он спокойно наблюдал за мной. Я был удивлен. Я ждал, что Арес будет агрессивным. Я никогда не был с ним в постели, но этого следовало ожидать. Я разделся и встал перед ним. Он разглядывал мое возбужденное тело, а потом щелкнул пальцами и его одежда пропала. Он был готов, так же как и я.
Я не помнил, как оказался сверху и мои губы нашли его. Не думай о том, как он отличается от Геракла! Мои пальцы застревают в его кудрях, а волосы Геракла настолько прямые, что мои пальцы соскальзывают с них. Не думай о его усах и бороде, о том, что волосы на его груди намного жестче, чем у Геракла. Не думай ни о чем, кроме страсти и желания!
К счастью, Арес был настолько потрясающий, что мне было легко забыть обо всем, кроме секса. Его полные губы были такими мягкими, его мускулистое тело легко удерживало мой вес.
Это было похоже на Геракла. Я был настолько меньше его, что мог лежать на нем и касаться каждого дюйма тела моего возлюбленного, чувствуя как жар заполняет меня.
Не думай, Иолай! Не думай! Чувствуй! Секс! Только секс! Я застонал, и мои губы скользнули вниз по его телу. Арес выдохнул, когда я прикусил чуткую плоть.
Я так нуждался в этом! Мне это было необходимо, что я почти рыдал, когда его руки коснулись моих ягодиц. Мои пальцы запутались в его волосах, а губы впились в его. Я чувствовал, как его тело выгнулось подо мной. Я прошептал его имя.
Я почти задыхался, прижимаясь своим телом к нему. Захлебываясь слезами, я кончил, доказывая ему свое желание.
Прежде чем я перевел дыхание, он перевернул мое тело и склонился надо мной. Его Божественная власть была столь велика, что я слышал, как вокруг меня поет воздух. Я чувствовал, как горит моя кожа. Как с Гераклом… Даже больше… Но Геракл никогда не травмировал меня до крови. Арес погрузил белоснежные зубы в мое плечо, пока я не вскрикнул. Он просунул руку мне под спину, поднимая мое тело, и его язык слизывал кровавую дорожку с моей груди.
Я стонал и задыхался. Мои руки гладили его густые волосы. Это было потрясающе! Он был замечательным любовником. Да простят меня Боги, но в тот момент я не чувствовал ничего кроме удовольствия, опутывающего мое тело, кроме пульсации крови в моем снова поднявшемся члене.
Его язык был сильный и горячий. Его литые мускулы, словно живые перекатывались под бархатной кожей. Его член был членом Бога, твердый, как металл и мягкий, как шелк. Его сперма словно мед и соль, кровь и вино.
Когда он развел мои ноги и вошел в меня, я уже был почти в агонии. Может это покажется странным, но обычно это я трахаю Геракла. Ему это нравится. Я думаю, что он беспокоится, что может травмировать меня. Хотя я много раз уверял его, что любая боль, которую он может причинить – ничто, по сравнению с удовольствием.
Когда Арес скользнул в мое мокрое от пота тело, я мог чувствовать только экстаз. Возможно, он сделал что-то, чтобы отключить боль, потому что он был такой же большой, как и Геракл, и это должно было травмировать. Я повернул голову и целовал его, зная, что буду это делать даже если он не позволит мне.
Он целовал меня в ответ, он входил в меня снова и снова, заставляя кончать много раз, пока я не почувствовал себя полностью опустошенным. Только тогда он застонал и его руки впились в мое тело, прижимая к себе. Его волосы разметались так, что я не мог видеть его лицо. Я почувствовал, как его семя заполняет меня, сжигает меня изнутри.
Я проснулся оттого, что мои волосы щекочут мое лицо. Арес оставил их длинными. Ничего не болело. Ни задница, ни места, где должны были остаться следы его зубов. Так же как он вылечил мое тело от стрел, он не оставил после себя никаких следов.
Я перевернулся на бок. Та же самая комната. Та же самая жизнь. Мы занимались сексом, но это ничего не изменило. У Ареса не было сил изменить мою жизнь. Это мог сделать только Геракл.
Следующим утром мы с Зевсом покинули Сицион. Я не видел Ареса, но один из его Жрецов, старый одноглазый, с перебитым носом солдат, передал мне его указания.
Зима кончилась. Я делал все, что мне приказывали. Я добывал сведения для моего Господина. Подбирал оружие и доспехи. Участвовал в небольших стычках и восстаниях. Время от времени появлялся Арес и мы занимались сексом. У меня были и другие любовники, но мое сознание разрывалось между двумя. Иногда, когда я был один, я плакал и доводил себя до полного изнеможения, представляя себе то Геракла, то Ареса.
Боль проходила, как всегда бывало с ранами. Мое сердце все еще было разбито, но теперь оно почти ничего не чувствовало. Я подстриг волосы. Арес каждый раз заставлял их вырастать, а я каждый раз отстригал их. Я встречал немногих людей, которые знали меня, но и они, увидев мое лицо, старались избегать меня. Меня это устраивало. Старые друзья стали бы расспрашивать о других старых друзьях. Геракл был жив. У них с Сиреной летом должны были родится близнецы. Я больше ничего не знал. Афродита была одним из тех старых друзей, которые избегали меня, и я никогда не задавал вопросов Аресу, кроме тех, что касались наших с ним дел. Сколько мечей я должен купить? Как ты хочешь начать? Хочешь, что бы я взял его в рот? Кто будет твоим новым военачальником?
Однажды утром я проснулся оттого, что Зевс подталкивает меня мордой. В этом он был очень похож на Геракла, тот то же всегда просыпался рано. Тело немного затекло оттого, что я спал на голой земле. Я встал, потянулся и понял, что наступила весна. Солнечные лучи согревали воздух, под моими сапогами виднелась зеленая трава и деревья радовали молодой листвой.
Я умылся и принялся разводить костер, чтобы приготовить чай. Боги, я чувствовал себя стариком.
В кустах что-то зашевелилось. Кто-то пробирался к моему лагерю. Я поискал глазами меч. Он рядом и я легко дотянусь до него.
«Присоединишься к завтраку?»
«Иолай?»
Это был Перидаклес.
«Тебя прислал Арес?»
Он покачал головой.
«Нет. Я направляюсь с дипломатической миссией в Коринф. Ты же знаешь, как Арес относится к переговорам».
Он подошел к огню. Он вел в поводу лошадь и я увидел, что она хромает.
Пока мы ели, он рассказал, что лошадь оступилась вчера и повредила ногу. Но он любит ее и, не смотря на то, что он спешит, решил дать ей пару дней, чтобы поправиться.
«Я смотрю, ты еще не расстался со своей? - он протянул Зевсу кусок хлеба. – Я говорил Аресу, что ты не нуждаешься в лошадях, но он настаивал»
«Он хорошая компания, - ответил я. – А в крайнем случае я могу продать его или съесть».
Старый солдат усмехнулся. Это была обычная шутка: зачем нужна конница, если есть пехота? Я спросил себя, был ли Перидаклес когда-нибудь в кровати Ареса? Он никогда не клялся Богу войны своей кровью, но он служил ему много лет. Я знал, что никогда не спрошу его об этом.
Мы рассказывали друг другу, чем занимались во время зимы. Я знал, что что-то беспокоило Перидаклеса. Каждый раз, когда я отводил глаза он так пристально смотрел на меня, словно пытался проникнуть в мои мысли. Наконец, когда я стал затаптывать костер, он произнес.
«Я видел Геракла».
Я, должно быть выглядел полным идиотом, потому что стоял посреди поляны и сапогами пинал грязь в тлеющий костер.
«Он сказал, что слышал о том, что ты сражался со мной в Стратусе».
«Видел его?» - едва произнес я.
«Он хотел знать все ли с тобой в порядке?»
«Думаю, что ты успокоил его?»
«Да, - Перидаклес замялся. Он был воин и находил эту беседу столь же неловкой, как и я. – Я удивился, что вы с ним не встретились. Я сказал, что когда мы расстались, была осень. А сейчас уже весна…»
Что я мог сказать? Я не собирался посвящать его в свои взаимоотношения с Гераклом и Аресом. Да он и не хотел об этом слышать.
«Я был занят».
«У него симпатичная жена».
Ага, он думает, что Сирена, ревнуя, прогнала меня от Геракла. Отлично. Это меня вполне устраивает.
«Да, - уклончиво ответил я. – Они хорошо смотрятся вместе».
«Иолай, вы были вместе слишком долго, чтобы позволить женщине встать между вами. Даже если она его жена».
Я повернул голову и почесал за ухом. Я всегда так делаю, если меня что-то смущает. Может уже прошло время?
Может я могу встретиться с Гераклом и не испытывать при этом боли?
«Что ж, - Перидаклес поднялся и почистил штаны. – Думаю, что мы еще увидимся. Арес никогда не останавливается».
«Точно».
Мы пожали друг другу руки.
«Не будь идиотом», - сказал он мне и направился к дороге, ведя за собой свою  лошадь.
Я прибрал лагерь, а потом вскочил на Зевса и дал ему пинок, посылая в сторону дома. Я решил навестить Алкмену. Как только я принял это решение, тут же понял, как я соскучился. Даже если я не мог после всего, что я сделал, быть с ним рядом, я должен был видеть его и позволить ему узнать, что я жив и со мной все в порядке. Позволить бедной Сирене знать, что это не она прогнала меня.
Я остановился у входа в сад Алкмены. Зеленели молодые оливковые деревья, сад был заполнен цветущими гиацинтами и шафраном, виноградные лозы тянулись к синему небу. Ее сад всегда начинал просыпаться раньше остальной природы. Я спешился.
«И что теперь?»
Я разговариваю с лошадью! Вот до чего доводит одиночество. Я не двигался с места, не зная, что предпринять. Мои колени дрожали, как перед моим первым боем. Я стоял там, не способный ни подойди к дому, ни убежать, когда на дорожке появилась Алкмена.
Я должен был убежать. Бегал я отлично. Вместо этого я стоял там, словно вкопанный в землю. Мать моего лучшего друга, которая знала меня с тех пор, как я был ребенком, прикрывала от солнца глаза рукой и вглядывалась в меня.
Даже с моей новой прической и в моей новой тунике (старая была разорвана стрелой и запачкана кровью), с лошадью в поводу, она узнала меня. Я видел, как она выронила корзинку и ее рука прижалась к губам. Она подобрала юбку и побежала ко мне.
Я видел ее, словно издалека, но вот ее руки обвили мои плечи и она, рыдая, зовет меня по имени. Я отпустил повод Зевса и неуверенно обнял ее в ответ.
«О, Иолай! – она обхватила мою голову руками, заставляя смотреть в ее переполненные слезами глаза. – Почему ты не приходил так долго?»
Почему не приходил? Я молчал. К счастью, она не требовала ответа. Думаю, что она решила, как я все, что во всем виновата ревность Сирены. Она схватила меня за руку и потащила по дорожке.
«Ясон будет так счастлив видит тебя. Ты знаешь, Геракл и Сирена приехали несколько месяцев назад? Она такая славная, только у нее небольшие проблемы с беременностью, бедняжка. Подозреваю, что она ждет двойню. Геракл купил старый дом Анабасиса и отремонтировал его. Он приходит к нам каждый день. Он будет так рад…»
У дверей я остановился.
«Алкмена».
«Да?»
«Они действительно счастливы? Я должен знать. Он счастлив с Сиреной?»
Алкмена ласково погладила мою щеку.
«Конечно. Они влюблены и ждут ребенка. Или детей, если повезет, - на мгновение ее улыбка погасла, - Только одна вещь отделяет его от полного счастья…»
«Знаю. Я.»
Ее глаза, глаза Геракла искали мое лицо, требуя ответа. Но я научился контролировать свои эмоции за несколько последних месяцев.
«О, Иолай».
Ее рука нежно и успокаивающе коснулась моей щеки. Я хотел, чтобы она сказала мне, что все будет хорошо, что она заберет мою боль, как бывало в детстве. Но вместо этого я просто сказал.
«Я поставлю лошадь в сарай».
Таща за собой Зевса, я пошел в сарай, чтобы избежать ее взгляда. Я был в ее сарае так часто, что мог ходить там с закрытыми глазами. Иногда, когда дома был Ификл, я там спал. Я помогал Гераклу чистить этот сарай, кормить животных, чинить крышу. Однажды, юные и страстные, мы занялись там любовью, убеждая себя, что Алкмена не подозревала о наших отношениях. Тогда был холодный и дождливый день и, так или иначе, нежные объятья превратились в необузданную страсть.
Не смей вспоминать! Это случилось с другим Иолаем. Тем, который умер той ночью в Храме Ареса, истек кровью на его алтаре. Я снял седло с Зевса и накрыл его попоной. И тут распахнулась дверь. По звуку шагов я понял, что это не Геракл. Пока не…
«Иолай».
Ясон был безумен. Нет, он был разъярен! Ясон – прежний Король Коринфа был образованный, интеллектуальный, воспитанный и сдержанный человек. Ясон – прежний предводитель Аргонавтов и капитан «Арго»  был мастером брани и сквернословия. Короткими и точными фразами он сообщил мне все, что думает обо мне и моем поведении. Я опустил голову и молчал, потому что он был прав. Я это заслужил. Я предал Геракла, когда он нуждался во мне, сбежал, подгоняемый своей мелкой ревностью. Как назвать человека, который покидает своего лучшего друга? Ясону было стыдно за меня. Очень стыдно.
«Понял?»
В его голосе еще звучал гнев, но он хотя бы дал мне шанс объясниться. Ясон был справедлив и всегда давал обвиняемому шанс оправдаться. Я пытался найти слова, чтобы объяснить ему, и не находил их. Наконец я поднял голову и взглянул в его глаза. Разъяренный, - это было приуменьшение. Я никогда не видел его настолько безумным. Думаю, что мне повезло, что он не вооружен. Его руки были сжаты в кулаки и он не задумываясь пустил бы их в ход.
«Ты прав, - мой голос звучал тихо и виновато. – Мне стыдно, - я едва сдерживал слезы. – Я думаю, что я не заслуживал дружбы такого человека, как Геракл и  я ушел, доказав это».
«Иолай?» - гнев сменился удивлением. Он ждал, что я буду спорить, даже драться. Он не ожидал покорности. Он не знал в скольких сражениях я побывал за последнее время. Я не хотел участвовать в еще одном. Его кулаки разжались. Он даже положил руку на мое плечо.
«Иолай,  что с тобой случилось? Я не могу представить, что ты добровольно отсутствовал так долго».
Я открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь словно сорвало с петель. Даже без силы Олимпа Геракл был очень силен. Ясон быстро отступил назад, давая возможность Гераклу схватить меня в медвежьи объятья. Это было так знакомо, Арес был такой же сильный, что его объятья обжигали. Теперь так же обнимал меня Геракл. Его запах был словно давно аромат давно ушедших дней. Он шептал мое имя со слезами в голосе. Я обнял его в ответ. Возможно, теперь он не полубог, но он самое лучшее, что когда-либо случалось со мной. И я все еще его любил. Я держался за него, вдыхая аромат его тела, чувствуя его сильные руки и даже ощущая биение его сердца. Я так тосковал без него.
Короли знают, что такое такт. Когда Геракл отпустил меня, Ясона уже не было и дверь была закрыта.
Мы смотрели друг на друга глазами полными слез. Его большие ладони держали мое лицо.
«Иолай…»
«Молчи».
«Я хочу понять…»
«Нет, - я отвернулся. – Это не твоя ошибка. Это все я…»
«Ты…»
Он вытер нос наручем. Я с удивлением заметил, что украшения, которые выковал для него Гефест исчезли с них. Думаю, что эти подарки предназначались полубогу, не простому смертному.
«Иолай, я должен предупредить тебя… и не в день свадьбы… Это было несправедливо…»
Я махнул рукой, не желая возвращаться в ту темную душную таверну, где оборвалась моя жизнь.
«Не надо, Геракл. Позволь мне…»
Он остановился озадаченный. Я вынужден был отойти от него на несколько шагов. Возможно, он не пылал Божественной мощью, но его собственные эмоции были столь сильны, что я не мог находиться рядом. Я вернулся к Зевсу. Ясон прервал меня, прежде чем я снял с него уздечку. Механическим движением я разнуздал лошадь и насыпал ему зерно из ведра, которое стояло на том же самом месте, что и много лет назад.
«Ты прав, - сказал я, кормя лошадь. – Ты должен был предупредить меня. Но я и сам должен был это заметить, - пока Геракл стоял далеко, я мог выдерживать это. – В конце концов, это я считался экспертом по женщинам».
Он улыбнулся. Я осмотрел ноги Зевса, хотя знал, что с ним все в порядке.
«Я допускаю, что это было глупо, влюбляться в любимое существо Ареса, но когда любишь, это уже не имеет значения, - я гладил Зевса за ушами, это он очень любил. – Но что действительно было глупо, так это ждать, что Арес разрешит тебе безнаказанно уйти».
Геракл нахмурился.
«Он позволил».
«Нет. Не позволил, - я глубоко вздохнул. Сейчас начнется. Я раньше попадал под нож военного целителя. Слова могут причинять такую же боль. – Ты помнишь кошмары после свадьбы?»
«Что?»
Я закрыл глаза. Я ошибся. Это было хуже, чем я ожидал. Когда я открыл глаза, он выжидающе смотрел на меня.
«У тебя были кошмары».
«Были».
«Ты помнишь драку в деревне?»
Он кивнул и его взгляд стал удивленно-беспокойным.
«Ты потерял контроль. Я никогда не видел тебя таким. Ты полностью потерял контроль».
«Я помню. Если это то, что прогнало тебя…»
«Заткнись, Герк и позволь мне закончить! Это не были обычные кошмары! Их посылал Арес. Это все устроил Страйф с помощью Морфея. Они должны были свести тебя с ума».
«Иолай…»
«Заткнись! – я был удивлен гневом, звучащим в моем голосе. Я снова перевел дыхание. Сконцентрируйся. Я провел много времени изучая как контролировать свое тело. – Поверь мне. Арес и Страйф должны были довести тебя до безумия. До такого безумия, что ты решил бы, что убил Сирену, когда она будет убита».
«Сирена…»
«Я знаю, что она не пострадала! Но должна была! И тебя бы обвинили в ее смерти. И ты принял бы на себя эту вину, потому что тебя заставили твои кошмары. Но…»
«Замолчи!»
А что я ждал?
«Арес собирался отмстить тебе и Сирене…»
Он побелел.
«Ты что-то сделал?»
Он понял. Он знал, просто не мог произнести это вслух.
Я кивнул.
«Я заключил сделку с Аресом».
Из груди Геракла вырвалось… нет не рыдание, всхлип ужаса.
«Иолай, что ты сделал?»
Я показал ему свою левую ладонь.
«Я поклялся своей кровью в верности Аресу. В обмен на безопасность твою и Сирены».
Мы смотрели друг на друга и его глаза, в отличие от моих, наполнились слезами.
 «О, Боги, - он рухнул на стоящий радом табурет. – Мне так жаль. Ты не должен был это делать…»
«Нет? Я должен был стоять рядом и смотреть, как Арес вас уничтожает?»
«Мы могли бы…»
«Ничего мы не могли бы! – гнев, бурливший во мне шесть месяцев вырвался на свободу. – Ты смертный, ты помнишь? Такой же, как мы все! Мелкий, слабый, ничего не значащий, ничего не могущий против Богов, смертный! Геракл сын Зевса мог бороться с Аресом! Геракл – простой смертный этого не может!»
Я едва сдерживался, чтобы не ударить его. Он взял мою руку.
«Мы могла бы что-нибудь сделать, - хрипло сказал он, водя пальцем вдоль шрама. – Ты и я. Вместе».
Я отдернул руку, чувствуя, как напрягается мой член даже от такого легкого контакта.
«Ты забыл? Мы больше не были вместе».
Он опустил голову.
«Прости, - его голос дрожал. – Ну почему я должен выбирать? Почему или моя жена или мой друг? Почему я не могу иметь вас обоих?»
Дерьмо. Он прав. В конце концов, я женился первым. Между нами встала Ания. А он был только счастлив за меня. Тогда я оставил его.
Мои колени подогнулись и я упал на пол, рядом с ним. Я ошибся? Мы могли победить Ареса? Я помотал головой. Нет, я ясно помню этот день в Храме.
«Арес – Бог. Мы – только люди. Если бы я не пошел на сделку, Сирена была бы мертва. Я уверен».
«Ты должен был сказать мне».
«Ты бы стал отговаривать».
«Конечно!»
«Герк, ты счастлив с Сиреной?»
Он засопел.
«Очень. Я люблю ее, Иолай. Это так здорово, снова иметь семью. Я так много пропустил…»
«Тогда я поступил правильно».
Он соскользнул с табурета, уселся рядом со мной на полу и его руки притянули меня к его груди. Я позволил своим рукам обнять его за талию и уткнулся лицом в его шею. Я ждал много споров, Геракл должен был говорить, что не должен был идти к Аресу, что мы могли найти выход. Но вместо этого мы сидели на полу, обнявшись и тихо плакали. Так было раньше, когда я потерял свою семью, когда он потерял свою. Теперь у одного из нас была новая семья. Наконец я больше не мог переносить это. Я оттолкнул его и вытер свое мокрое лицо.
«Сирена обвиняет себя, - тихо сказал Геракл. – Из-за того, что ты ушел. Она ужасно себя чувствует. Ты мог бы с ней поговорить… - он слабо улыбнулся. – Мы покинули дом семь месяцев назад, а она уже несчастна».
«Хорошо».
Какое счастье, что он не стал задавать вопросов об Аресе. А может он просто не хочет знать?
«Завтра. Я приду к вам завтра».
«Мы можем пойти сейчас».
«Герк, я ехал верхом три дня. Я устал, я хочу вымыться и выспаться, прежде чем я войду в твой дом».
«Откуда лошадь?»
«Зевс? Это подарок. Я его люблю».
Он поднял брови и удивленно рассмеялся. Это заставило мое сердце колотиться. Может, не смотря на Ареса, мы все еще друзья?
«Зевс? Прости, но он не похож на Зевса».
«Он мой. И я хочу, чтобы его звали так».
Геракл рассмеялся мягко и искренне.
«Как хочешь, - потом его лицо снова посерьезнело. – Это подарок Ареса?»
«Да. И это не плохо, Герк. Он был… - я усмехнулся, - … милосердным».
Он с сомнением уставился на меня.
«Это правда. Я знаю, что это звучит неправдоподобно, но он не сделал ничего против моей воли. Ничего страшного».
«И все же…»
Я пожал плечами.
«Я смогу жить с этим. Особенно, зная, что ты счастлив».
«Я не об этом».
Я снова пожал плечами. Уже было слишком поздно!
Мы пошли в дом. Алкмена и Ясон беспокоились. Когда они увидели нас на дорожке, ведущей к дому, то оба облегченно вздохнули.
Герк ушел к себе, не желая оставлять Сирену надолго одну. Я вымылся, и поужинал, слушая болтовню Алкмены о домашних делан. Потом я сослался на усталость (которая, кстати, не была выдуманной) я отправился в кровать. Ясон проводил меня до моей комнаты. Прежде чем пожелать мне спокойной ночи он взял меня за левую руку.
«Это то, что я думаю? – тихо, чтобы не слышала Алкмена, просил он. – Я увидел его, когда ты ел, но боялся поверить».
«Это гарантия того, что Геракл и Сирена будут в безопасности».
Он вошел вслед за мной в комнату и его лицо вытянулось от огорчения. Я снял тунику, проигнорировав его присутствие. Он не уходил. Вместо этого он прикрыл за собой дверь, чтобы жена не могла слышать наш разговор.
«Это не похоже на тебя – отдавать себя Богу».
«Это была необычная ситуация».
«И это оправдание для того, чтобы быть подальше от Геракла и его жены».
«Ты что думаешь? – я сердито уставился на него. – Что я отдался Аресу только потому, что ревновал Герка к Сирене?»
Ясон пожал плечами. Очень красноречиво пожал.
«Это то, что думают все, включая самого Геракла. Я… - он бросил на меня быстрый взгляд. – Я думаю, что это только часть причины».
«Часть! – я едва не швырнул в него рубашку. Но голос мой оставался тихим, чтобы не тревожить Алкмену. – Я ушел, потому что если бы я остался, Сирена была бы мертва, а Геракл был бы в тюрьме, осужденный за ее убийство, или даже казнен».
«Что?»
Ха! Я сумел удивить Ясона. Я рассказал ему очень коротко, что именно произошло. Когда я замолчал, то ждал, что он принесет мне извинения. Но я должен был знать Ясона лучше. Он был хорошим судьей, что когда-то сделало его хорошим Королем.
«А тебе не приходило в голову, что мог бы быть другой выход? Может, тебе нужно было обсудить это с Гераклом?»
«Возможно, но если ты не заметил, Арес не отличается терпением. Он не дал мне времени на обсуждения».
«Или подумать самому…»
«Ясон! – я глубоко вздохнул и снова понизил голос. – Я сделал то, что должен был сделать, чтобы спасти моего лучшего друга».
«И его жену. Удобно, что это дало тебе оправдание, чтобы сбежать от него в тот момент, когда он больше всего в тебе нуждался».
Мои руки сжались в кулаки.
«Ты думаешь, что я эгоист?»
«Нет. Не всегда».
Ясона трудно переспорить. Я пытался оправдываться, но он не давал мне ни одного шанса.
«Твоя служба Аресу причиняет Гераклу такую же боль, как его свадьба тебе».
Мои ноги подкосились и я упал на край кровать. Может Ясон прав? Мои доводы неубедительны? Или под моей готовностью служить Аресу скрывается обычная мелкая месть?
И что самое плохое, Арес понял это? Если Ясон понял это, то уж Арес наверняка.
«О, Ясон… - почти простонал я. – Я просто хотел защитить его…»
Рука Ясона легла на мое плечо.
«Я знаю. Ты никогда сознательно не причинил бы ему боль. Я просто хочу, что бы ты понял, как сильно ты травмировал его и как это выглядит в глазах других».
«Меня не волнуют другие».
«Это не просто толпа любопытных, которые собрались послушать истории о приключениях полубога и его смертного друга. Это Алкмена и еще несколько человек, о которых ты даже не подумал».
Я закрыл лицо руками. А действительно не подумал об Алкмене. Она всегда говорила мне, что любит меня как сына. Я не помню кому, но я слышал что однажды она сказала, что у нее три сына: Геракл, Ификл и Иолай.
«Мне так жаль, - я поднял глаза. Он смотрел на меня… нет, не сердито, печально. – Я делал то, что считал лучшим».
Он кивнул.
«Да, я вижу. Но надеюсь, что ты подумаешь. Я тоже имел дела с Аресом, и его цели всегда окутаны туманом. И если пока все не так уж и плохо, то это не значит, что так будет и дальше. Тебя ждут тяжелые времена».
«Не трави душу».
Ясон вздохнул и развернулся.
«Я расскажу Алкмене. Хотя в глубине души она всегда знала, что ты никогда не причинишь боль ее сыну намеренно».
НЕТ? Я уставился на закрывшуюся за Ясоном дверь. У меня был шанс рассказать Гераклу, что я собираюсь сделать. Арес дал мне больше чем полдня. Почему я этого не сделал? Я боялся, что Геракл меня остановит? Или я так спешил отдаться Аресу?
Я встал и разделся. Какая разница, я сделал то, что сделал. Главное теперь, что Геракл в безопасности, а я принадлежу Аресу. Какие бы причины не толкнули меня на это, но новая жизнь и новая семья Геракла стоят этой жертвы. Ясон был когда-то Королем. Он должен знать, что иногда жертвы необходимы.
Я улегся в кровать. Когда Ификл был дома, то здесь спал он, когда его не было – я. Я завернулся в одеяло, наслаждаясь мягкостью матраса и подушек. Может, думал я засыпая, Арес не так уж плох…
Я проснулся, наверное, в полночь, от того, что его тело прижимается к моему, а его рука обхватив мой член, ласково поглаживает его. Я чувствовал, как его собственный член упирается мне в спину.
«Так, - шептал он. – Как мой бедный, смертный, младший братишка?»
«Счастлив», - я надеялся, что ни Ясон, ни Алкмена нас не слышат. Если я не могу любить человека, который любит меня, то я буду любить Бога, которого я ненавижу.
Арес занимался сексом отчаянно, неистово, жестоко, как и должен  заниматься Бог, живущий исключительно сражениями. Я не отставал от него. Часто он должен был излечивать меня после некоторый особенно страстных столкновений, иначе я бы весь был бы покрыт шрамами от его укусов. Он даже сломал мне пару костей. Но ему приходилось излечивать и себя. У меня тоже острые зубы. Кстати, смертные могут заставить Богов истекать кровью.
Он лежал подо мной, потный и горячий, мои руки обнимали его за талию и я входил в него глубже и глубже.
«Он счастлив, Арес, - прошипел я ему в ухо, вытирая пот со лба о его волосы. Мои сильные движения заставляли его кусать губы. – Ты выполнил свое обещание, Бог Войны, - интересно, сколько смертных трахали Ареса? Я никогда не спрашивал его, но подозреваю, что немного. – А я выполняю свое…»
Он сжал ягодицы вокруг моего члена.
«Тогда ВСЕ счастливы», - прорычал он.
«Да, - я чувствовал, как удовольствие заполняет меня. – ВСЕ!»
Когда экстаз затопил меня, я закусил губу, чтобы не выкрикнуть его имя.
Как только я кончил, он быстро перевернулся. В отличие от всех смертных, с которыми я спал, Арес не любил нежную концовку. Он любил заканчивать, словно нанося удар мечом. И при этом он был со мной нежнее, чем я с ним. Я думаю, что он знал, что мог бы убить меня, если бы не был осторожен. Я расслабился в его руках, пока он ласкал меня так, что я задыхался о наслаждения.
«Я спал с Сиреной, знаешь?»
Его шелковый голос сопровождался уверенными движениями, которые мешали мне сконцентрироваться на разговоре. Это было странно, разговаривать с Богом о сексе. Даже в самый кульминационный момент он умел переключаться на совершенно другие вещи. Однажды мы обсуждали план будущего сражения, пока он трахал меня. Думаю, что он мог с тем же успехом командовать в этот момент армией. К счастью, этого не понадобилось.
«И почему меня должно это волновать?»
Его язык скользил по моей шее, зубы ухватили мою сережку и сильно дернули. Больно! Он прижался к моему телу, заставив меня вздрогнуть.
«Все логично. Герк трахал тебя, а я трахал Сирену. Теперь я трахаю тебя, а он – Сирену. Думаю, что я выиграл».
Я попробовал повернуть голову, чтобы взглянуть в его лицо. Он сделал мне комплимент? Он не дал мне шанса спросить. Его губы обхватили мои, и его член скользнул в меня. Я уже не мог думать ни о чем другом… Арес двигался сильно и ритмично… и в конце концов, он выкрикнул имя… МОЕ.
Утром Ясон и Алкмена были абсолютно спокойны, и я понял, что они не подозревают, что происходило ночью в комнате для гостей. Впервые Арес оставил мои волосы короткими. Я отогнал от себя мысли о нем. Мне предстоит провести день с Гераклом. Моим лучшим другом.
Алкмена готовила мой любимый завтрак, прекрасно зная мои привычки. Если нет никаких причин, я не ранняя пташка. Я быстро поел и вылетел из дома прежде чем она принялась за расспросы. Но она все-таки успела прошептать мне на ухо.
«Ясон мне все объяснил».
Я был рад, что она все знала, рад. Что она поняла и рад, что она простила. Я надеялся, что я это заслужил.
Анабасис жил в долине ниже дома Алкмены, на другом берегу реки. Я знал дорогу. Его сыновья умерли в детстве, он потерял жену, и я с Гераклом часто помогал ему на ферме. Его дом был длинный и приземистый, рассчитанный на большую семью. Я остановился у старого оливкового дерева и уставился в окна дома. Из двух дымоходов валил дым. На веревке сушились одеяла, сшитые без сомнения Алкменой. Рядом с домом паслась белая корова. Я разглядел Геракла, который копался в земле, которую он будет пахать через два дня. Мне хотелось смеяться. Наши семьи заставляли нас заниматься фермерством. Я тосковал без моей жены и ребенка, но сейчас никто не заставил бы меня пахать, сеять, полоть или собирать урожай. Геракл делал это для своей семьи. После всех этих лет, у него был шанс на нормальную жизнь.
Я был воин, не фермер. Я лучше смотрелся на боле битвы, чем за плугом.
А Герк был счастлив.
Когда я подошел к забору, он поднял голову. Увидев меня, он расплылся в улыбке. Я понял, что он не был уверен в том, что я приду. Мы смеялись и обнимались. Он гладил мои короткие волосы, не говоря ни слова. Я в ответ пожал плечами. Тогда он потрогал рукав моей новой туники. Я снова пожал плечами. Мы всегда умели разговаривать без слов.
«Мать тебя покормила? – спросил он, обнимая меня за плечи. – Нет, не отвечай. Конечно, он тебя покормила!
Центральная комната еще хранила следы старого вдовца. Сирена не была хорошей домохозяйкой. Она не знала как заготавливать травы на зиму, как взбивать масло или готовить сыр, и как украсить дом маленькими безделушками, вроде растений или вышивок. Но уверен, что Алкмена постепенно научит ее всему.
Сирена сидела в кресле, ее ноги опирались на низкую табуретку, а ее большой живот был прикрыт цветным одеялом. Она выглядела испуганной. Я быстро подошел к ней, избавив ее от необходимости вставать. На ее лице ясно читалась усталость. Я вспомнил свою жену. Беременность Ании протекала очень легко. Никаких утренних недомоганий, никакой тошноты, никаких жалоб. И, как говорил Арес, некоторые смертных женщины любят заниматься сексом во время беременности. Ания любила. Мы занимались любовью каждый день, вплоть до последней недели.
После того, как Ания умерла, я спросил акушерку. Она ответила, что это не наша страсть убила ее. Ребенок был расположен неправильно. Никто не был виноват. Она погладила меня по руке, когда я пытался накормить сына козьим молоком, и сказала, что я сделал последние дни Ании счастливыми и должен быть благодарен за эти воспоминания. Эти воспоминания я похоронил вместе со своим маленьким сыном.
Я опустился на колени рядом с креслом Сирены и улыбнулся. Я был искренне счастлив за них обоих.
«Иолай!» - в ее нежном голосе звучало волнение. Она знала. Геракл должен был сказать ей. Я взял ее руку в свои и снова улыбнулся.
«Не волнуйся. Со мной все хорошо. Ты замечательно выглядишь».
Она покачала головой и коснулась своего живота.
«Я похожа на откормленную свинью».
«Да, но на очень красивую свинью».
Она рассмеялась.
«Поверь мне, Сирена, ты очень красива».
Она застенчиво улыбнулась. Потом она взяла мою руку и положила ее на свой живот. Я чувствовал, как ребенок ворочается.
«Если будет мальчик, - прошептала она. – Мы назовем его Иолай».
«А если девочка?»
«Мы все еще спорим».
«Нет. Не спорим», - возразил Геракл за моей спиной.
«Спорим», - она повернула голову и взглянула на мужа.
Я прервал это спор.
«Ты снова занялся сельским хозяйством, Герк? И как теперь с удобрениями?»
Я хотел увести разговор подальше от детей. Не стоит сообщать им то, что мне сказала Афродита. Пусть это будет сюрпризом.
Геракл позвал меня во двор, что бы показать свое хозяйство. Мы вели обычную беседу. Я расспрашивал его о посадках, он рассказывал мне о Ификле. Только когда мы отошли далеко от дома, он посерьезнел и повернулся ко мне.
«Арес…»
«Нет».
«Я еще ничего не спросил».
«Ты и не должен. Он хорошо со мной обращается, - я опустился на деревянную колоду. – Странно, но он действительно ведет себя разумно. Он ничего не заставляет меня делать против моего желания. Например, сразиться с Перидаклесом. Нам пришлось бы сражаться, если бы он приказал».
«Ты поклялся в полной и безоговорочной преданности, не так ли? – Геракл все еще сомневался. – Он может заставить тебя делать все… все…»
«Да может, - я выбирал щепки, застрявшие в колоде, - но не заставляет. Герк, я – воин. А Арес не дурак. Он думает обо мне, как об оружии. Он не тратит меня впустую».
С тяжелым вздохом Геракл опустился рядом, крутя в руках палку.
«Это было так… трудно. Ты был прав».
Я заметил длинный шрам на его правой руке, но он ничего не рассказывал. Я провел пальцами по шраму. Ране месяца два, может три.
«Сирена пытается быть раскованной, но… мы много не продумали».
Я чуть не рассмеялся.
«Хорошо, что ты такой же глупый, как я».
Он покачал головой.
«Да. Точно. Знаешь, я тут попробовал кое-что поднять, и теперь не смогу нормально двигаться целый день».
«Герк…»
Я понятия не имел, о чем он будет говорить. Он внезапно развернулся ко мне и я увидел его широко раскрытые с отчаянием глаза. Я не знал, что больше пугало его. Его смертность, его беременная жена или его желание. Все что я знал, были его руки, снимающие с меня тунику и его губы, прижатые к моим. Я поцеловал его в ответ. Боги, прошло шесть месяцев. Он больше не был полубогом, но все еще пах, как прежний Геракл. Он застонал. Этот звук всегда возбуждал меня, поскольку говорил мне, что он меня хочет.
Я запустил пальцы в его длинные шелковистые волосы и притянул его голову к себе. Да, мы с Аресом трахались вчера ночью, но это ничего не значило. Ничего.
Я не знаю, как долго мы сидели обнявшись и упиваясь вкусом друг друга. Член Геракла уперся в мое бедро, грозя прорвать кожаные штаны, как вдруг позади нас раздался мягкий вкрадчивый голос.
«Здрасте…- прощебетал Арес. – Обманываешь свою дорогую Сирену? Придется мне пойти в твой уютный дом и все ей рассказать».
Мы шарахнулись друг от друга. Геракл автоматически прикрыл меня собой. Но я вышел вперед и встал перед ним. Теперь против Ареса у меня лучшие шансы.
«Уйди, Арес, - сказал я. – Это не имеет к тебе никакого отношения».
Он скрестил руки на груди и улыбнулся.
«Имеет. Ты принадлежишь мне. Ты это помнишь?»
Он не сводил взгляда с Геракла. Герк вернул ему взгляд.
«Дай ему отдохнуть».
Арес рассмеялся.
«Ты прав. В конце концов, он кончил трижды за эту ночь. Удивляюсь, как у него еще хватает сил. Но ты ведь знаешь, как наш дорогой Иолай любит секс. И его язык…- рука Ареса интимно погладила его член.
Я видел, как залилось краской лицо Геракла. Он получил возможность убедиться в том, во что он боялся верить. Моя рука потянулась к его плечу, но остановилась на полдороги.
«Иолай! Иди сюда!»
Голос Ареса прозвучал твердо и резко.
Я застыл. Я едва не подчинился приказу. Арес мог послать меня в сражение, но не мог управлять каждым моим шагом. Его рука поднялась и вытянулась в мою сторону. Словно железные пальцы обхватили мое сердце. Я задыхался.
«Иолай! – в его голосе звучала сталь. – Иди Сюда!»
В отчаянии я пытался схватиться за руку Герка, надеясь, что ощущение его кожи под моими пальцами поможет сопротивляться власти Ареса. Геракл отшатнулся от меня.
Как только я, вопреки своей воли, приблизился к Богу, он крепко обнял меня, удостоверившись, что Геракл видит нас. Его рука скользила по моему телу, гладила мой член через штаны. Я еще хранил на губах вкус поцелуев Геракла. Меня трясло от его прикосновений.
«Он поклялся мне, брат, - шептал Арес, проводя языком по моей шее, - Тело и душа».
Геракл выглядел так, словно он сейчас упадет в обморок или его вырвет. Его лицо было белым, как простыня. Он не мог поднять на меня глаза.
«Герк, - шептал я, стараясь вырваться из рук Бога. – Это того стоит… У тебя есть Сирена и…»
Пальцы Ареса обхватили мое горло. Он не сжал руку, но его прикосновения было достаточно, чтобы сделать меня немым.
«Он мой, брат. Никогда не забывай этого. Я владею Иолаем, твоим дорогим, твоим верным возлюбленным. Я могу трахать его или убить повинуясь только своей прихоти. Ты понимаешь?»
Геракл сглотнул.
«Понимаю, - прохрипел он. – Я понимаю, Арес. Я понимаю, что Иолай однажды пожертвовал ради меня своей жизнью. И сделал это снова».
Он посмотрел на меня и по его взгляду я понял, что он все еще меня любит.
Мир завертелся. Я почувствовал, как каждая вена в моем теле заполняется льдом, а мою кожу обжигает пламень Тартара. Когда воздух перестал мерцать, я понял, что Арес перенес меня, как это могут делать только Боги. Он забрал меня в один из своих Храмов, я не знал в который. Мы были в комнате с серыми гранитными стенами, украшенными красными и черными полотнами, но которых были написаны слова, прославляющие Ареса. Он обошел вокруг меня и по-прежнему держа за горло, поднял в воздух. Он усмехался и разглядывал меня, склонив голову к плечу.
«Это было забавно, нет? Ты видел его глаза? Потрясающе, просто потрясающе!»
Мир стал красным. Я не слышал его голос из-за шума в ушах. Даже притом, что я знал, что это бесполезно, мои пальцы все равно цеплялись за его руки, пробуя сорвать этот стальной захват. Только когда у меня в глазах потемнело, он разжал пальцы, позволив мне упасть на пол. Я сделал фатальную ошибку. Я недооценил своего врага. Я думал, что служа Аресу, принадлежа ему, я все еще могу сохранить часть своего сердца для Геракла. Арес терпеливо ждал своего часа, и теперь, когда он вырвал меня из объятий Геракла, его победа была полной. Его голос звучал как будто издалека.
«Я же сказал тебе, что заберу половину его сердца. Что я должен делать, если ты вернешь ее?»
Схватив меня за шиворот, Арес поставил меня на ноги.
«Ты мой, - прорычал он. – Помни это, Иолай из Коринфа, сын Скоуроса, бывший возлюбленный Геракла, бывшего полубога. Ты…МОЙ!»
Он снова выпустил меня. Я рухнул на пол и мое горло горело от его пальцев и моих слез. Арес знал, что я вернусь к Гераклу. Он ждал, когда я попаду в его ловушку. Моего побега от друга ему было мало, он должен был видеть боль и агонию Геракла. Герк был смертен и его сердце было разбито, как и мое.
«Дэймос! Фобос! – заорал Арес. – Тащите сюда вашего крылатого брата! Скажите ему, что мы будем праздновать! Я хочу настоящую оргию! Собрать всех Жриц и Жрецов! Пригласите Страйфа и Дисгармонию! Я ПОБЕДИЛ!!!»
Он рассмеялся и исчез.
Я не знаю, как долго я лежал на каменных холодных плитах. Я захлебывался в рыданиях и мои разбитые руки оставляли кровавые следы на полу. Какой же я дурак! Если бы я не вернулся, я не дал бы Аресу шанс так издеваться над Гераклом. Я бы мог сохранить любовь к нему в дальнем уголке своего сердца. Но Арес показал мне и Гераклу, что я только марионетка в руках хозяина. Все, что мне оставалось, это покорно двигаться вслед за нитью. Я так и сделал.
Солнце село. Комната, где я был, освещалась только тусклой лампадой на алтаре. Когда наконец я встал на ноги, то точно знал, что Иолай. который любил Геракла и путешествовал с ним умер. Я был кто-то еще.
Я вытер лицо подолом туники и заправил ее обратно в штаны.
Храм был пуст. Арес должно быть согнал всех на свою оргию. Я нашел маленькую комнату с кроватью и столом, на котором стояло вино и лежал хлеб с сыром. Я поел и улегся спать.
Утром я проснулся как раб Ареса, Бога войны.

Конец первой части

  2 часть

Сайт создан в системе uCoz